Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 52
— Федор!
Нужно было топать, чтобы не напугать. Застала врасплох. Он вздрогнул и… Чуть не облился. Виски! В стакане что-то золотистое. Не текила же… Ее шотами не пьют. Чего вдруг решил градус повысить? Нервы успокаивает. Или каждый вечер дома догоняется до нужной кондиции? А его трезвость мне сейчас не помешала бы однозначно!
Стоит у блестящей столешницы и смотрит на меня таким же отполированным взглядом. У меня аж мурашки великий исход начали. Или бегство, как при пожаре. Уши точно вспыхнули!
— Лида, ты почему все еще в платье? — спросил Давыдов сипло.
А он ждал, что я к нему голая выйду, что ли? Для заводочки решил глотнуть? Тогда б уж водочки себе плеснул. Для заводочки.
— Я передумала его снимать, — соврала я. — Платье не так жалко, как ваш халат.
Давыдов опустил стакан на столешницу. Упс… Я только сейчас заметила, что он успел снять галстук. Даже пуговицы на рубашке расстегнул. Жарко бедному.
— Вы можете в душ сходить… — сказала я то, что он от меня явно не ждал услышать. — И переодеться. Я подожду. Я же в действительности не умираю от голода.
Он не отвёл взгляда. Взгляд даже сделался более жестким, что ли… Неприятным. И я вздрогнула. Надеюсь, незаметно.
— Лида, в чем дело? — Давыдов отодвинул себя от столешницы. — Почему ты решила не ходить в душ? Тебя смутило отсутствие на двери замка? Ты мне не доверяешь?
Я вспыхнула. Меня не смутило отсутствие замка, потому что я даже не заметила, что его нет… Я и дверь не прикрыла. Меня обдало жаром от его фигуры. Слишком близко подошел, хотя квадратные метры квартиры позволяют без проблем практиковаться в разговорах посредствам рупора.
— Нет, что вы… Федор Александрович…
— Еще минуту назад я был Федором. Лида… Что случилось? Там, наверху?
Я горю — вся, от стыда. Мне действительно стыдно. Стыдно говорить ему правду.
— Федор, после пиццы мне будет не так обидно признаться вам в том, что я не могу снять платье.
— При чем тут пицца?
Не понял… Или подумал, что я шучу. Плоско. Хотя будь я чуть более плоской, я бы платье сняла. Застряло под мышками.
— Пока ещё не при чем. Я бы с удовольствием избавилась от платья. Но… Оно на мне застряло. Оно мне мало. Не понимаю, как влезла в него для съемок. И я ничего с утра не ела. Вот честно!
Давыдов улыбнулся и… Расстегнул еще одну пуговицу. И ещё… Две! Остановился, только когда в вороте рубашки показались темные завитки.
— Ждешь, что после пиццы оно само собой лопнет по швам?
Он расстегнул пуговицы и на манжетах. Он что, при мне раздеваться собирается? Офигел? Или чтобы я офигела… Так я уже на грани. Слишком много впечатлений за один вечер. Начиная с попытки шуточного киднеппинга, заканчивая аварией… Шуточной! Нет, сбой в системе экстренного торможения, похоже, всего лишь промежуточная стадия. Что следующее?