М7 - стр. 33
Все в первый раз. И до этого дня ничего не существовало. Какие-то прошлые жизни, Кати их забыла при новом рождении – она реинкарнировала. Новая Кати перестала завязывать волосы в хвост, выписывать цитаты из книг в серый блокнот и волевым решением завязала с чтением трагической поэзии Симонова.
Позавтракав с бабушкой – оладушки с яблоками и вишневым вареньем, растворимый кофе с молоком, сахар кубиками, мысли домиком – Кати отправилась в кино. Одна. На самый утренний сеанс. В незнакомый кинотеатр – заметив его по дороге на мойку и решив, что там переждет, пока автомобиль вычистят от напоминаний о В., вроде волос, упавших с его головы и сигаретных окурков, пепел с которых падал и разлетался по всему салону.
– Григорьева, ты?
Кати обернулась к мужчине, садящемуся в черный блестящий автомобиль возле входа на мойку – и зачем его мыть? Кати редко разделяла мужской педантизм.
– Вообще-то я уже пару лет как просто Григ, но когда-то была Григорьева. Коль, ты? Обалдеть! Глазам не верю! Ты как?
Коля, теперь, правда, уже Николай, а для близких Николя, учился в одной школе с Кати на два класса старше, в той самой английской спецшколе в 5-м Котельническом переулке на Таганке. Учился он класса до десятого, потом родители забрали его в частную школу «Сотрудничество» двумя километрами ближе к промзоне за внешней стороной Садового кольца. Почти десять лет назад их захлестнул подростковый роман. Кати была его первой любовью – он ее первым парнем. Вещи, как оказалось, разные.
– Ты что тут делаешь? – полюбопытствовала Кати.
– Да я по работе приехал, у меня тут отец думает купить завод по производству полиэтиленовых пакетов – даже не спрашивай… Та еще муть… А ты что забыла в этих краях?
– А я к бабушке сбежала. Устала от Москвы.
Николай несколько минут молча изучал Кати – ту, что когда-то бродила в кедах по жизни, не пыжилась и не выдавливала из себя искусственную женственность. И только сейчас Николай начинал понимать, что женщина живет во взгляде, а не во внешних атрибутах. Кати была из тех, кто пах телом, а не синтетикой даже на большом расстоянии, избегала тяжелых духов, загара и лжи.
– Поехали позавтракаем где-нибудь! – Николя мигом вспомнил их прогулки по Котельнической набережной, бордовые закаты, редкие зеленовато-лимонные рассветы, когда Кати сбегала из дома, убедившись, что мама и бабушка крепко спят. А если было совсем туманно и холодно, они покупали бутылку «Арбатского» и два пластиковых стаканчика, проникали в один из подъездов высотного дома – в те годы коды от домофона можно было вычислить по стертым кнопкам – забирались на верхний этаж, садились на широкие подоконники, смотрели на вечно праздный и хаотично движущийся город и слушали в кассетном плеере Guns N`Roses «Knocking On Heaven`s Door», разделяя наушники поровну. Тогда казалось, что рай был как никогда близок – нужно было просто выбрать одну из дверей и постучать.