M&D - стр. 23

Он чувствовал теперь во всех обстоятельствах необыкновенную призрачность своей собственной жизни, многослойную и непременную, независимо от того, касалось ли это проектов и предположений или непосредственных материальных условий существования, которые могли совершенно измениться на расстоянии нескольких дней или нескольких часов. Это состояние, впрочем, он знал и раньше – и это было одной из вещей, которые он не забыл. Мир состоял из вещей и ощущений, которые Андрей узнавал, – так, как если бы он когда-то давным-давно уже испытал их и теперь они возвращались к нему точно из потерявшегося во времени сна. Это было даже в тех случаях, когда ему приходилось сталкиваться с ними уже, наверное, впервые в жизни. Выходило так, словно в огромном и хаотическом сочетании самых разнообразных вещей он почти ощупью искал тот путь, которым некогда прошёл, неизвестно как и когда. Может быть, поэтому большинство событий оставляло его совершенно равнодушным и лишь некоторые редкие минуты, заключавшие в себе то или иное совпадение и казавшиеся ему такими, с необыкновенной силой останавливали его внимание. Ему было бы трудно определить, чем именно они отличались от других – каким-то одним необъяснимым оттенком, какой-то случайной, но очевидной для него замечательностью. Лишь иногда они касались непосредственно его собственной судьбы или его личных интересов, чаще всего это были непонятно как возникающие видения. Уже раньше в его жизни бывало, что он годами как-то явно не принадлежал самому себе и принимал лишь внешнее и незначительное участие в том, что с ним происходило: он был совершенно равнодушен ко всему, что его окружало, хотя это были бурные события, иногда заключавшие в себе смертельную опасность. Но он знал о ней только теоретически и не мог проникнуться её настоящим пониманием, которое, вероятно, вызвало бы ужас в его душе и заставило бы жить иначе, чем он жил. Ему нередко казалось, – когда он оставался один и ему никто не мешал погружаться в бесконечную последовательность неясных ощущений, видений, и мыслей, – что ему не хватает сил ещё для одного последнего усилия, чтобы сразу, в одном огромном и отчетливом представлении найти себя и вдруг постигнуть наконец скрытый смысл всей его судьбы, которая до сих пор проходила в его памяти как случайная смена случайных событий. Но ему никогда не удавалось этого сделать и даже никогда не удавалось понять, почему тот или иной факт, не имеющий к нему никакого, казалось бы, отношения, вдруг приобретал для него столь же непонятную, сколь очевидную важность.