M&D - стр. 1
Глава 1
Волгоград
Конец августа 1997
Не дойдя двух шагов до машины, Арина почувствовала головокружение. На мгновение что-то похожее на свет мелькнуло в её глазах. И, точно от подземного толчка, она пошатнулась и, потеряв сознание, упала.
– Мама! Мама! – услышала она голос дочери где-то рядом с собой.
Очнувшись, Арина обнаружила себя сидящей на земле, прислонившись спиной к колесу:
– Где мы…
Было нестерпимо душно, от давящей тишины в ушах звенело, точно кто-то из царства мрака натягивал тысячи невидимых струн. И стала страшная явь, безжалостная, угнетающая. Арине вдруг показалось, что она находится не на кладбище, а в некоем чудесном саду, вся семья в сборе, всем весело, и нет этого жуткого горя. Узнав о котором по прибытию в город несколько дней назад, она будто сама отправилась в преисподнюю, оказываясь то в плену кошмаров, то сонма ярких видений.
Таня сидела перед ней на корточках.
– Мама, поехали скорей отсюда.
– Где мы, – повторила Арина, всё еще находясь в забытьи, в том дивном саду.
Таня протянула руку:
– Отвернись, не смотри туда. Встань, и сядь в машину.
Предельным усилием воли заставив себя подняться, Арина опять увидела деревянный лакированный крест, и силы вновь покинули её. Внезапно острая мысль пронзила сознание. Очнувшись, словно от тяжелого сна, Арина вскрикнула:
– Где Кирилл?!
Дети откликнулись одновременно:
– В машине.
– Я тут!
Взглянув на высунувшуюся из окна мальчишечью голову, Арина схватила дочь, крепко сжала её в своих объятиях – как будто кто-то пытался отнять её и увести навсегда.
– Больно, мама, не надо с таким фанатизмом! Поехали отсюда.
– Обещай, что будешь всегда меня слушаться, – сказала Арина, когда выехали за ворота кладбища.
– Обещаю, – ответила сидящая на переднем сиденье Таня, отвернувшись к окну.
И решила ничего не говорить матери про Серёжу, пригласившего её в кино.
Машина двигалась в плотном потоке, среди других машин, в которых сидели люди. Живые люди. А душа Арины всё ещё пребывала там, в царстве теней. Кошмар не рассеивался; тоска, загрузившая её душу несколько дней назад, заставлявшая вздрагивать и при полной тишине, казалось, достигла апогея и готова была разорвать на части.
Арину чуть не парализовало, когда она услышала звонкий Танин голос.
– Скажи, мама, куда ты спрятала тот браслет – со звёздочками и полулуниями.
Придя в себя, Арина строго посмотрела на дочь:
– Зачем он тебе?
– Ну… я хочу его немного поносить.
– Тебе рано носить золотые вещи. Тем более, это папина реликвия.
– Мама, ну пожалуйста. На один только денёк.
Машинально управляя, Арина погрузилась в непреклонно темнеющие мысли.
Дети, несмышленые котята, они не только не знают, где «право» и «лево», им даже неизвестно, где «сено», а где «солома». Почему нигде не сказано, как научить ребёнка выбирать правильный путь?!
Глава 2
По случаю дня города в банкетном зале ресторана «Волгоград» устроили приём. Собрались люди, имеющие определённое влияние в городе.
Иосиф Григорьевич Давиденко прибыл первым, и, наблюдая за последними приготовлениями, размышлял над тем, как ему сблизиться с Шарифуллиным и восстановить с ним прежние отношения. «Волгоградский химический комбинат» не был бездонной бочкой, и не мог удовлетворить притязаний всех акционеров. Давиденко было интереснее работать с Першиным, притянутым надёжными крючками, чем на перспективу – пускай надёжную перспективу – прикрывать принадлежащую Шарифуллину дилерскую фирму «Приоритет». И он нуждался в деньгах – как никогда раньше. Взяв под опеку Арину Кондаурову, Иосиф Григорьевич в ответ на её просьбу: «Куда мне пристроить свободные деньги, чтобы получать стабильный процент?» сразу ответил, что устроит всё наилучшим образом, даже не подумав, как это сделает. Средства в итоге были размещены на «ВХК», и, занимаясь своими делами и следя за сохранностью средств вдовы Виктора Кондаурова, Иосиф Григорьевич часто упускал из виду вопросы, связанные с Шарифулиным.
Как результат такой политики, по итогам аукциона, на котором были выставлены акции «ВХК», «Приоритету» не досталось ничего, а у его исполнительного директора обнаружились проблемы с правоохранительными органами. Шарифуллин был вынужден свернуть этот непрофильный для него бизнес, и, догадываясь о том, кто ему устроил обструкцию, затаил на Давиденко обиду. И тот, следуя своему плану, решил не медлить с устранением Першина и двинуть на завод другую фигуру – Николая Моничева, который для всех считался независимым, и о его связях с УВД никто не знал. С ним можно было работать точно так же, как с Першиным, и вместе с тем показать Шарифуллину, что никаких дел на заводе нет, как нет никакой выгоды от устранения «Приоритета».