М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - стр. 4
Первые секунды казалось, что вместе со светом исчезло всё. Однако едва угадываемые блики, там, где висели на стенах, прикрытые стёклами, фотокарточки и вырезки, да разбитая на квадраты окон тьма внешняя, не такая плотная, как здесь, в помещении, были верным знаком того, что изолированная вселенная-омуток не схлопнулась, превратившись в ничто, а лишь прорвался её надутый жёлтым светом пузырь. И теперь, неслышным дыханием пантеры проникая через окна, образовавшийся вакуум начала заполнять ночь.
Ещё раз выругавшись, мотоциклист достал телефон, включил экран и выкрикнул в подсвеченное холодным сиянием и потому ставшее каким-то замогильно-потусторонним пространство:
– Эй! У вас всё в порядке? Помощь нужна?
Но хозяин то ли не услышал вопроса, то ли ответ его слишком органично вплёлся в череду невнятных ругательств. Не разобрав ничего вразумительного, мотоциклист остался на своём месте.
– Чёрт-те что… – процедил он, кладя включённый телефон рядом с собой на стойку, и сосед его, как показалось, кивнул одобрительно. Хотя, возможно, это была всего лишь игра света и тени.
Брань хозяина между тем смещалась куда-то вглубь и в сторону, затухая до едва уловимого бормотания. Грохот – и новый приступ раздражённого речитатива. Пауза. Где-то, совсем далеко, послышались щелчки, и, совпадая с некоторыми из них, светильники в зале принялись загораться и снова гаснуть, своим хаотичным обстрелом повергая в смятение и панику пробравшуюся в кафе ночь…
***
Липкий мутно-жёлтый свет, источаемый чередой янтарных светил, снова наполнял зал своей клейкой снотворной массой. Впрочем, не все светила пережили катастрофу: одно из них так и осталось висеть матовой пустой скорлупой лишённого светоносной жизни яйца.
Мотоциклист прислушался, выключил экран телефона.
– Всё, что ли? – подумал вслух.
В ответ на вопрос открылась дверь за стойкой и показался хозяин. Лицо его выражало крайнюю степень озабоченности, смешанной с недовольством. Он поднял взгляд и замер, удивлённый.
– О! Вы ещё здесь?
И снова скрылся за дверью.
Вернулся он через минуту, с торжественно-трагичным видом служащего бюро ритуальных услуг держа поднос, в центре которого, одиноко и гордо, как последний уцелевший корабль некогда великой эскадры, исходила паром чашка кофе. То, что это был кофе – и на удивление хороший! – чувствовалось сразу: будоражащий обоняние аромат разошёлся мгновенно, едва открылась дверь.
– Теперь это точно последняя, – возвестил хозяин хмуро, неловко переставляя чашку с подноса на стойку: кисть его правой руки была обмотана давешним обрывком полотенца. – И воды тоже не будет, – добавил, будто последний гвоздь вбил в домовину. – До утра как минимум, пока не приедет мастер и не оживит помпу.