Лживая весна - стр. 19
von der Etsch bis an den Belt,
Deutschland, Deutschland über alles,
über alles in der Welt!..>16
Четыре года страха, боли и смерти, сплавившихся в шлак. На пряжках ремней было написано: «С нами Бог», но Хольгер сомневался, что Богу было дело до Западного фронта.
К декабрю 14-го из его взвода на передовой остались восемь человек, а к следующему декабрю он перестал считать погибших, раненых, отравленных и пропавших. Боль от гибели товарищей нарастала, пока не становилась невыносимой, а после внезапно исчезала, оставляя зияющую, невосполнимую пустоту на месте сердца и души. Вскоре у них остались лишь холодный разум и инстинкты.
Хольгеру казалось, что во всей имперской армии он был единственным, кто ни разу не был серьезно ранен. Еще в 14-м в Бельгии толстая деревянная щепа оцарапала ему щеку. Пройди она чуть правее – и пробила бы его глупую голову насквозь, а так, просто оставила на левой щеке тонкий, длинный шрам. Фельдфебель>17 Краузе мощным рывком оторвал Хольгера, готового обделаться от страха, от земли, встряхнул как следует, чтобы привести в себя и, мельком осмотрев царапину, проорал:
– Стоять, Счастливчик!
Хольгер хорошо запомнил этот момент. Через три дня очень похожая щепа воткнулась фельдфебелю Краузе точно в висок, убив его на месте. До конца Войны он будет в госпитале в качестве пациента еще только раз – в 16-м году на переформировании в тылу, с вросшим ногтем.
Deutsche Frauen, deutsche Treue,
deutscher Wein und deutscher Sang
sollen in der Welt behalten
ihrenaltenschönenKlang,…>18
Фронт исполинским зверем дернулся в последний раз в предсмертной агонии и рассыпался. Не было больше Германской империи, и имперской армии. Сколько радости было в поездах из Франции и Польши возвращавших солдат домой. Люди набивались в вагоны, ехали на крышах, свисали из окон – что угодно, лишь бы убраться с проклятой Войны.
Когда они вернулись, нигде не пели про то, что Германия превыше всего. Почти ничего не пели. Красные стреляли в фрайкор>19, фрайкор вел себя в немецких городах как армия вторжения, а в Прибалтике замерзали, вцепившись зубами в землю, последние верные Германии войска, не желая признавать гибель Империи.
Тогда Хольгера, закончившего Войну с Железным крестом, и занесло ветром зимних дорог в Киль. Там ему довелось много общаться с моряками, которые пустили Флот открытого моря>20 на дно, но не сдали его англичанам. Слушая их рассказы, он жалел, что не оказался там в тот момент, чтобы уйти на дно вместе с последними осколками молодости. Вспомнилось Хольгеру и молочно-белое лицо Клары Мариенхофф и две недели между их первой встречей и ее смертью от испанского гриппа.