Лживая весна - стр. 16
В десяти минутах ходьбы от Управления находилось совершенно обаятельное заведение, где Вюнша уже ждали кружка темного пива и свиные ребрышки с вареным картофелем.
Он подошел к красивому зданию в национальном баварском стиле. На старомодной вывеске над дверями было изображено ружье, под которым располагалось название: «У охотника». Пройдя через двойные двери, Хольгер попал в освещенный, просторный зал.
– Добрый вечер, господин Вюнш. Как ваши дела? Вам сегодня как обычно?
– Добрый вечер, господин Харрер. Бывает лучше, бывает хуже… Нет, сегодня я буду свиные ребрышки – я в прошлый раз в них просто влюбился! И, господин Харрер, не могли бы вы дать мне таблетку аспирина?
– Хорошо, господин Вюнш. Ваш любимый столик свободен.
– Спасибо, господин Харрер.
Как всегда, господин Харрер, каким-то одному ему известным способом, определял приближение постоянных клиентов и шел встречать их к входу в свою пивную.
Харрер действительно раньше был охотником. Высоченный, немного нескладный шваб стрелял себе дичь и не о чем не волновался. В Войну служил в егерских войсках в Восточной Пруссии, но уже в августе 14-го года под Танненбергом русский казак перебил ему ногу саблей. Ногу спасти удалось, но из-за сильной хромоты Харрера комиссовали. Хромой Харрер попытался вернуться к своему ремеслу, да только в лес далеко с больной ногой не уйдешь. Поэтому он перебрался в Мюнхен и успел скопленные от продажи шкур деньги вложить в покупку пивной до того, как на банкнотах начали словами прописывать миллиардные номиналы>12. Через несколько лет Харрер женился на офицерской вдове. С тех пор о его охотничьем прошлом напоминало только ружье над барной стойкой.
Впрочем, пусть Харрер и был владельцем пивной, дела вела его жена – фрау>13 Марта. Вюнша здесь особенно привечали после того, как три года назад он, по просьбе фрау Марты, немного потолковал с одним бухгалтеришкой, которому Харрер доверился еще при покупке пивной. Тот захотел наложить лапу на часть доходов и предъявил Харреру документы, якобы подписанные им, по которым этому бухгалтеришке отходила половина прав на пивную. Разговор, в ходе которого Хольгер рассказал незадачливому мошеннику, что подделка документов является серьезным преступлением, наказанием за которое может быть даже нечто худшее, чем просто тюремное заключение, убедил того, что лучше уползти обратно в свою нору.
Была и еще одна причина, по которой Вюнш приходил сюда ужинать едва ли не каждый день: здесь никогда не было политических митингов и разборок. Близость полицейского управления отпугивала даже национал-социалистов, которые уже многие мюнхенские пивные превратили в трибуны для своих митингов и съездов.