Лжедмитрий Второй, настоящий - стр. 7

Стрельцы из царской стражи спокойно отнеслись к появлению Годунова. Его здесь прекрасно знали. Они молча приветствовали его на всех переходах и постах и расступались.

Царь Федор Иоаннович и царица Ирина Федоровна находились в Столовой избе рядом со Средней палатой. Готовились к трапезе после обедни.

Годунов жестами убрал кравчего[3] и всех слуг. Потом подошел к царю и тихо сказал:

– Государь, очень плохая новость.

– Говори, Борис, – попросил царь.

– Царевича Дмитрия убили в Угличе.

Царь Федор поднял глаза на Бориса, недолго смотрел на него и вдруг по-детски заплакал.

– Не уберег, – говорил он сквозь слезы. – Не уберегли. Все мы не уберегли.

– А кто? Как? – спросила царица Ирина. – Кто убил?

Годунов вытолкнул вперед гонца:

– Рассказывай.

Гонец, в смерть растерявшийся, отдал царю большой земной поклон:

– Государь царь Федор Иоаннович! Не могу точно сказать. Только царицыны братья утверждают, что это по приказу Битяговских.

– Да им-то зачем? – жестко вмешалась Мария Годунова.

Борис сверкнул на нее глазами: молчи!

– Они уже полгорода перебили, – продолжил гонец.

– Кто, Битяговские? И право, зачем им это? – спросил царь.

– Нет, не Битяговские. Нагие.

Гонец в растерянности обводил глазами расписанные золотом стены, лавки, покрытые красным бархатом и золотом шитой материей. И незаметно удивлялся на царя. Сын страшного Грозного, слово которого с трепетом слушала вся Русия, был тих и слаб. Он даже плакал!

В Средней палате тем временем стали собираться старшие бояре. То ли своих информаторов имели, то ли почуяли что тревожное, то ли просто дела до царского правителя накопились.

– Все. Больше тебе здесь быть нечего, – сказал Борис гонцу. – Иди на двор и жди. За службу наградим.

– Мария Григорьевна, – сказал он жене, – проводи-ка его.

Жена Годунова – старшая дочь Малюты Скуратова – недовольно пошла из палаты. Гонец шел подле нее. И никто из важных бояр – великих Шуйских, родовитых Мстиславских и умных Щелкаловых – не посмел обратиться к нему с вопросом. Помалкивал даже дерзкий Богдан Яковлевич Бельский.

А вопрос явно имелся. Где это видано, чтобы простой, замызганный конник впущен бывал в царские покои? Видно, не простая новость приехала с ним. А кое-кто даже подозревал, что это за новость может быть.

Вслед за женой в Среднюю палату вышел Годунов.

– Государь отправился на молебен по загубленной душе. Убили младенца Дмитрия Углицкого, – объявил он и тут же поправился. – Убили царевича Дмитрия.

Члены Боярской думы зашевелились, стали перешептываться и переглядываться.

Годунов выждал долгую паузу: