Лютый зверь - стр. 27

На экране телефона отобразилось сорок девять пропущенных звонков: сорок от Бехтеревой и Ситцева.  Я не перезванивала. Зачем разговаривать, если не хочешь.

Однокомнатная квартира встретила меня приятными запахами корицы и кофе. Чисто и уютно.

Душ, немного пельменей. И тишина. Много мыслей.

Рома пришёл вечером. Долго ходить  по квартире не стал, сразу заглянул за шкаф. Я сидела в укромном углу и молчала.

На нём шикарный чёрный костюм. Пах он неприятным, но дорогим парфюмом и табачным дымом. Красиво уложены светлые с проглядывающей сединой волосы. Он, видимо, давно не спал, глаза стеклянные и красные.

—  Только прилетел из Берлина, —  сказал он мне и сел на пол возле входа в мою «нору». — Аня спрашивает, придёшь ли ты на их рождественские пения?

— Да, —  кивнула я, —  с удовольствием. Откуда у тебя ключи от моей квартиры?

Рома улыбнулся:

— Чтобы следить за маленькой глупой Денежкой. Переезжай к нам, —  он не дождался от меня никакой реакции, рассматривал, ухмылялся. —  Я ведь всё равно добьюсь своего. Работу дам, карьеру сделаешь, как мечтала. Нельзя же вечно в шведской семье существовать. Третий  всегда лишний.

—  Я приеду на детский праздник, передай Ане. Жить с тобой не буду. От тебя эскортом за километр воняет, и это ничто по сравнению с нашей невинной, чистой шведской семьёй.

—  Ты знаешь, маленькая сучка, что единственная в этом мире можешь говорить мне такие вещи. Даже мать не смеет со мной так разговаривать.

—  Пользуюсь, так сказать, завидным положением, —  не сдержалась и усмехнулась. Рома это принял за хороший знак, поднялся на ноги, поправил брюки. Натянулись рукава его пиджака, и мельком показались синие наколки. Рома сидел, он у нас из бывших бандитов, нынешних удачных бизнесменов.

—  Завтра в восемь утра заеду за тобой, —  сказал он на прощание и покинул мою обитель. И я вылезла на свободу, почувствовав, что кризис миновал, и меня отпустила депрессия.

12

Началась учёба, началась работа. И наконец-то я созрела, чтобы прийти с повинной и во всём покаяться перед подругой. Мы встретились с Бехтеревой в кофейне недалеко от университета в местах для курящих, потому что я сильно нервничала, и подруга почему-то тоже, что случалось с ней крайне редко. Мы расцеловались, скинули куртки на вешалку и, заказав по тортику и кофе, мирно любовались друг другом, взявшись за руки. Давно не виделись, я страшно соскучилась.

Бехтерева Винетта из тех детей, что стояли часами коленями на горохе. Матушка её закрывала в тёмном туалете, по полдня держала голодной у стола с вкусно пахнущей едой. Первой прекратила это воспитание бабушка, заметив, что ребёнок может долго не двигаться. Отец с матерью развёлся, девочке поправили здоровье, она с отличием окончила гимназию и поступила в университет. Но такое безобразие оставило след на её психике.  На первое сентября она встала рядом со мной, такой же лохматой и забитой, как она сама. В таком виде нас и встретил Ситцев, решив, что мы подружки и давно знаем друг друга. За час полного молчания мы с Винеттой поняли, что действительно подруги, взялись за руки и за четыре года ни разу не поссорились.