Люся, которая всех бесила - стр. 13
— Лояльно? — недоверчиво переспросила Люся. — Коркору? По-твоему, я волшебник?
— Бываешь иногда, — пожал он плечами. — Напиши интервью… с правильными акцентами. Запусти серию материалов о стереотипах и шаблонах. О том, что необязательно банник окажется мошенником, некоторые домовые ненавидят готовить, встречаются лады, не желающие заводить семью, и не каждая ярила — шлюха. Главное, чтобы Соловьевой дали спокойно работать, а город не лихорадило от паники и ненависти. Нам тут стихийные покушения ни к чему, а то психических много в последнее время развелось. Помнишь, как спалили магазин, в котором работали нави?
— Ладно, — первый шок прошел, и теперь Люсин мозг перешел в рабочий режим. Она прокручивала варианты и уже сочиняла заголовки. — Договорились.
Это будет захватывающий квест.
Можно ли изменить мышление целого города?
И какими методами?
— Я не волшебник, я еще только учусь, — пробормотала она и, перегнувшись через стол, мягко поцеловала Великого Моржа в пушистые усы.
Обернулась уже от порога:
— А Самойлова можно турнуть?
— Терпи, — попросил он с непривычными для себя извиняющимися нотками, — а то брат мне всю душу вынет.
— Есть терпеть, — приуныв, отозвалась Люся.
Всю дорогу до дома Люся спрашивала себя: звонить Баринову или он сам себе Буратино? Кто просил его связываться с серыми схемами? Тем более в области медикаментов. У людей вообще-то жизнь от этого зависит.
— Добро налево, зло направо, — сказала себе Люся, — прямо пойдешь, охваты наберешь.
Два года назад ее собственная сестра попалась на том, что половинила ампулы, вливая пациентам лишь часть препаратов, а излишки сбывала налево.
Сестра была ярилой — яркой, красивой, любящей легкую жизнь.
Мать требовала, чтобы Люся подняла все свои связи и вытащила сестру. Или хотя бы смягчила ей приговор.
Люся, наверное, могла бы, но вместо этого расписала все подробности дела на своем портале.
С тех пор у нее не было больше семьи.
Выбор, который мы делаем каждый день. Возможно, неправильный, но единственно возможный.
Холодная голова, горячее сердце и чистые руки, говорила себе Люся, но с возрастом эта мантра все чаще давала сбой.
Легко быть максималистом в двадцать, в тридцать пять сомнений становится куда больше.
— Я подумаю об этом завтра, — пообещала она себе, паркуясь.
Поднимаясь наверх, Люся ожидала вечер в тишине и одиночестве — впервые за много лет Нина Петровна не станет ходить за ней по пятам, пересказывая сериалы. Сегодня она будет водить хороводы вокруг внука.
Однако соседка нашлась на ее кухне. Она тушила на пару котлеты, что-то мурлыча себе под нос.