Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон - стр. 2

– Он почти такой же хитрый, как я, знает все наши уловки, – каждый раз не забывал упомянуть папа Ларссон. – Интересно мне было бы посмотреть, кто из вас первым сумеет его перехитрить.

– Конечно, это буду я! – всегда выскакивал вперёд Лабан. – Потому что я тут самый хитрый.

– Нет, я, я, я! – начинали в ответ хором завывать Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший, а вслед за ними наперебой все младшие братья и сёстры. Один только Людвиг Четырнадцатый помалкивал.

И вот однажды в норе Ларссонов повисла тягостная тишина.

– Идите к себе в комнату и не шумите, – сказала своим лисятам мама Ларссон и сделала строгое лицо.

А папа Ларссон тем временем уселся в своё кресло, которое ещё его дед смастерил из старой детской коляски. Лоб у него был наморщен горестно. Он даже не заметил, как вошла его жена с большой чашкой рябинового чаю.

– Ох-ох-ох, – стонал он, совсем не обрадовавшись любимому своему напитку, – мне стыдно глядеть всем в глаза.

– Ай-ай-ай, – вторила ему мама Ларссон, – что на это скажет семья?

– Бедный прадедушка! – причитал папа Ларссон. – У него, самого хитрого лиса в лесу, оказался такой правнук!

– Он этого не переживёт, – сказала мама Ларссон и платочком осушила уголки глаз. – Попробуй что-нибудь сделать.

Что же такого ужасного произошло?

Может, случилось несчастье, заболел кто-то из членов лисьего семейства?

Нет, у папы и мамы Ларссон была беда похуже. У них появился сынок, который не пожелал становиться хитрым. Попросту отказывался хитрить. Не только сам не собирался обманывать других, но даже не хотел этому учиться. И подвигами отца ничуть не гордился, наоборот, называл его проделки ужасными.

Лисёнком с такими странными убеждениями оказался не кто иной, как их любимый Людвиг Четырнадцатый.

– Ай-ай-ай! – завывал папа Ларссон. – Позови-ка Людвига ко мне, я с ним поговорю.

Он встал с дедовского кресла и подошёл к стене. Там висел кусок бересты, на котором соком черники было начертано:

Людвиг Четырнадцатый робко вошёл в гостиную.

– Ты хотел поговорить со мной, папа? – спросил он.

– Мой милый, милый малыш, – начал ласково папа Ларссон. – Ты ещё не умеешь читать, но, думаю, знаешь, что написано на этой коре.

Людвиг Четырнадцатый в ответ помахал хвостом, что должно было означать: да, знаю.

– Это всегда было девизом нашего семейства, – продолжал папа Ларссон. – Все члены нашей семьи славились своей ловкостью и хитростью. Для нас, лис, нет большей похвалы.

– А мне это совсем не нравится, – ответил Людвиг Четырнадцатый и дерзко поднял свой хвостик. – Мне вовсе не хочется никого обманывать. Противно это, ну просто противно.