Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет - стр. 49

Еловский: Когда вы в последний раз виделись с Тимошенко?

Березовский: Можно сказать, первый и последний раз здесь, в Лондоне, года за полтора до «оранжевой революции». Она была у меня дома, там, где мы сегодня были, за тем же самым обеденным столом.

Желнов: Вы сказали, что украинские власти поступили с вами некорректно. Они обещали вам какие-то активы?

Березовский: Я никогда не оговаривал никаких условий своей помощи революции как таковой. Но, безусловно, мы с Бадри понимали, что если там будут демократические реформы, тогда возникнут огромные возможности для бизнеса, в том числе и для нас, мы не будем там изгоями, как в России, например. Я рассчитывал на то, что Ющенко проявит достаточную смелость, чтобы позволить нам заниматься там бизнесом. Но, безусловно, конкретных договоренностей по «Укртелекому» и так далее не было.

Желнов: А почему вы не стали ездить на Украину?

Березовский: Потому что Ющенко испугался Путина.

Желнов: Почему «семья» решила приблизить к себе Абрамовича в какой-то момент?

Березовский: Мне абсолютно все равно было и тогда, и сейчас, насколько близко Абрамович связан с Дьяченко, Юмашевым…

Желнов: Почему он стал ближе, чем вы, в какой-то исторический момент?

Березовский: Это вопрос не ко мне, я еще раз говорю. Абрамович всегда подчеркивает, что он человек аполитичный, для него существует только бизнес, а для бизнеса важна тишина, хорошие отношения. Неважно, если завтра придет Гитлер к власти – с ним тоже нужно построить хорошие отношения. Я по-другому устроен. Для меня деньги вторичны.

Желнов: Вы просто много говорили, наверное?

Березовский: Я считаю, что я много делал. Это разные вещи немножко, да? Единственное, что я замечал, – даже когда у меня были прекрасные отношения с Валей Юмашевым, с Татьяной, с Борисом Николаевичем лично, – я понимал, что Валентин пытается всячески ограничить мой прямой контакт с Борисом Николаевичем. Потому что, хотя Борис Николаевич меня не любил, о чем он откровенно пишет в своей автобиографии, он меня слышал, и очень часто я умел переубедить его.

Желнов: Первое гонение на вас не связано с именем Путина. Это было в 1998 году, когда вы уехали во Францию, в Антиб. Скуратов завел на вас уголовное дело, Примаков обрушился на олигархов – но ведь они не могли действовать без Юмашевых? Юмашевы – первые инициаторы вашего изгнания из России, а вовсе не Путин.

Березовский: Во-первых, по факту вы абсолютно правы. Я бы не назвал это гонением, это борьба двух различных взглядов на жизнь. Но я хочу подчеркнуть, что Путин просто продолжил эту историю, когда получил власть. Власть тех, кто сопротивлялся, если так высокопарно говорить, демократической России, тех, кто пытался – в Абхазии, в Приднестровье – восстановить вот эту абсолютно развалившуюся, прогнившую империю и этот авторитарный взгляд на мироустройство, на государственное устройство. А что касается Юмашева и Татьяны Дьяченко – вы не первые, от кого я это слышу. Я этими фактами не располагаю. Более того, когда я переехал в Лондон, я пару раз случайно встречался с Валентином Юмашевым и Татьяной Дьяченко. Случайно в прямом смысле слова. Мы даже какое-то время провели вместе, обсуждая, что произошло. Я тогда, как и на последней встрече с Волошиным, заявил, что мы привели к власти «черных полковников» и несем за это ответственность. Волошин тогда возражал мне. И я ту же самую мысль пытался донести до Юмашева и Татьяны, когда они здесь были. Они со мной не согласились. Как сейчас помню, я тогда сказал: «Ладно, бог с ним. Сделайте одну простую вещь, которая абсолютно бесспорно важна для России, просто для людей – решите задачу безвизового въезда в Европу». И Юмашев сказал мне: «О, вот это классная идея!»