Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет - стр. 10
Монгайт: Почему, ведь это же экшен?
Михалков: Потому что отечественные кинематографисты отучили зрителя любить свое кино. Есть люди, которые говорят: «Я вообще не буду смотреть русское кино. Я буду смотреть другое». Отучили зрителя работать в зрительном зале.
Шакина: Вы имеете в виду людей, которые снимают «Яйца судьбы»?
Михалков: Я имею в виду людей, которые снимают кино без любви к тем, о ком они говорят. Без осознания того, что констатировать мерзость легко, – а вот ты мне расскажи, что делать. И если между зрителем и экраном нет живого контакта, то кино превращается в гарнир для попкорна. Но лучше же, чтобы было наоборот, согласитесь?
Шакина: Мне кажется, когда кинематографист не говорит, что делать, а ставит проблему, кино превращается как раз в такое четко проблемное, где человек сам должен подумать.
Михалков: Назовите.
Шакина: Михаэль Ханеке.
Михалков: Ну, нет… Я говорю про русское кино. У тех-то замечательно все. Самое интересное другое: это произошло за три года. Когда я выпускал картину «Двенадцать», я был убежден, что эта картина для людей старшего поколения – 40 лет и выше.
Шакина: И все на нее пошли.
Михалков: И пошла молодежь. И тут – опа! Какое счастье! За три года мы потеряли своего зрителя!
Шакина: Каким образом?
Михалков: Именно этим. Понимаете, какая штука, если серьезно говорить, есть кино. Но когда слабая, неталантливая, нищая, унижающая человека картина обзывается арт-хаусом и становится, так сказать… ну что, нет, что ли? Ну скажите, что вы морщитесь?
Шакина: Что именно сказать? Пример картины привести? «Бубен, барабан» Алексея Мизгирева, если вы видели. Мне кажется, это абсолютно не унижающая человеческое достоинство картина.
Михалков: Так я же не про все говорю.
Шакина: А о какой вы говорите? Назовите мне.
Михалков: Не могу.
Монгайт: А давайте переведем разговор немного в другую плоскость. Я хотела бы привести вашу цитату, где вы говорите, что русские критики не ценят русских режиссеров. Давайте послушаем и потом прокомментируем ее вместе с вами…
Михалков: Давайте, давайте, конечно, мне же интересно.
Шакина: Чтобы вы подискутировали с самим собой.
[Видеозапись]
Михалков: Кинокритику России, – я уже сказал это и повторю еще раз, – ее на пять метров в могилу закопать и посадить цветок сверху! Потому что в ней нет трепетного отношения к тому, что это их соотечественники работают.
Монгайт: Почему русская кинокритика должна любить русских режиссеров априори, по принципу патриотичности?
Михалков: А кто так сказал?
Монгайт: Я так поняла из вашей цитаты.
Михалков: