Люди ночи - стр. 25

Хансард встал и заходил по собственной игровой комнате. По стенам висели исторические репродукции: страница из Книги Судного дня, план монастыря Святого Галла, вербовочный плакат конфедератов. В шкафу лежали артефакты – пуля из Лексингтона, камень из магического круга в Эйвбери, глиняный черепок и обрывок веревки в стеклянном кубе – фрагмент печати из египетской гробницы, подаренный ему Винсом Рулином из Белой группы на прошлое Рождество. И, разумеется, здесь были книги для работы, либо по случайным интересам, либо потому, что ему нравились их корешки – много книг, потому что для любви есть много причин.

Хансард подумал, что комната очень похожа на игровую Аллана Беренсона. Не из сознательного подражания: историки по природе своей хомяки, живут в норах, украшенных блестящими осколками прошлого. Беренсон так и не нашел времени побывать у него в гостях, несмотря на приглашение заглядывать когда угодно. Все дела, дела… Хансарду внезапно отчаянно захотелось, чтобы Аллан увидел эту комнату; необязательно похвалил или вообще как-то о ней отозвался, просто знал бы о ее существовании.

Хансард глянул на телефон. Номер Беренсона сам всплыл в памяти. Хансард снял трубку и начал набирать номер. Аллан объяснит ему, что это неправда. Будь это правда, Аллан бы ему сказал.

Он положил трубку, налил в холодный кофе двойную порцию ирландского виски и выпил залпом. Потом лег и мгновенно заснул.

Проснулся он рано и неотдохнувшим. В восемь по радио сообщили о смерти Беренсона.

– Ух ты, – протянул таксист, пересекая Амстердам-авеню. На перекрестке с Катедрал-паркуэй стояли больше десяти черных стретч-лимузинов. – Это кто ж помер?

Хансард сказал:

– Высадите меня здесь.

Таксист резко затормозил у первого же свободного места на Сто десятой улице. Хансард дал ему чаевые в треть суммы на счетчике и зашагал на восток, к церкви Святого Иоанна Богослова. Горгульи улыбались ему, глядя сверху вниз.

Между лимузинами стояли полицейские автомобили и черные седаны с причудливыми антеннами на багажниках. Здесь же расхаживали люди с рациями и перекинутыми через руку плащами. Двадцать девятого августа в Нью-Йорке было пасмурно, в воздухе чувствовалась предгрозовая духота, но плащи не имели к этому ни малейшего отношения.

Один из людей с рацией сказал Хансарду:

– Извините, сэр. Мероприятие закрытое.

– Я по приглашению. – Хансард достал водительские права.

Человек с плащом через руку назвал в рацию фамилию Хансарда и его номер соцстрахования, затем попросил открыть «дипломат».

– Извините, сэр, – сказал фэбээровец? агент Секретной службы? – Требования безопасности. Наша работа.