Люди как боги. Книга 2. Вторжение в Персей - стр. 7
– А Охранительница на что? Обратитесь к ней – она такого насообщит, чего я и сам о себе не знаю.
– Верно! Вы и сами не знаете, что она хранит в своих ячейках. Нас же интересует, что вы сами считаете в себе важным, а что – пустяком. И еще одно. Охранительница – на Земле, а ваша внеземная жизнь, неизвестная ей, как раз всего интересней.
– Вы не секретарь, а диктатор, Павел. Отдаете ли вы себе отчет, что в мемуарах мне придется часто упоминать вас? И мои оценки не всегда будут лестными…
Ответ прозвучал двусмысленно:
– Человеку Ромеро они, возможно, покажутся неприятными, но историограф Ромеро ухватится за них с восторгом, ибо они важны для понимания вашего отношения к людям.
В этот же день я стал диктовать воспоминания. В детстве моем не было ничего интересного, я начал рассказ с первых известий о галактах. Случилось так, что в эту минуту мимо окна пролетал Лусин на Громовержце, и я вспомнил другого дракона, поскромнее, на нем Лусин тоже любил кататься… С тех пор прошло много лет. Я давно забыл те мемуары, ту первую книгу, как называет ее Ромеро. Я диктую сейчас вторую – наши мытарства в Персее.
Передо мной – кристалл с записью, рядом с ним та же запись – пять изданных по-старинному книг, пять толстых томов в тяжеленных переплетах – официальный отчет Ромеро об экспедиции в Персей, там много говорится и обо мне, много больше, чем о любом другом. И, если я пожелаю, вся эта бездна слов зазвучит в моих ушах голосом Охранительницы, живыми образами засветится на экране.
Я хочу поспорить с Ромеро. Я не был тем властным, уверенным, бесстрашным руководителем, каким он меня изображает. Я страдал и радовался, впадал в панику и снова брал себя в руки, временами я казался самому себе жалким и потерянным, но я искал, я постоянно искал правильный путь в положениях почти безысходных – так это было. Я продиктую книгу не о наших просчетах и конечной победе – такую книгу уже создал Ромеро, другой не надо. Нет, я хочу рассказать о муках моего сердца, о терзаниях моей души, о крови близких, мутившей мою голову… Нелегким он был, наш путь в Персее.
Доклад о том, что эскадры не готовы в дальний поход, вызвал на Земле тревогу. Веру и меня вызвали на Большой Совет. Я пошел к Мери, чтобы попросить сопровождать нас на Землю. Мы с Мери теперь не виделись неделями: я пропадал на кораблях, она нашла себе занятие в лабораториях Оры. Мне показалось, что она больна. На Оре, как и на Земле, болезни невозможны – но у Мери был такой грустный вид, глаза так блестели, а припухшие губы были такими сухими, что я забеспокоился.