Люди и положения (сборник) - стр. 4
Сейчас он проснется. Сейчас Гейне вскочит, помяните мое слово. Сейчас. Дайте ему только до конца доглядеть последний обрывок сновиденья…
От жара рассохшееся колесо раскалывается вдруг по самую ступицу, спицы выпирают пучком перекушенных колышков, тележка со стуком, с грохотом падает набок, кипы газет вываливаются. Толпа, парасоли, витрины, маркизы. Газетчика на носилках несут – аптека совсем поблизости.
– Вот видите! Что я говорил! – Гейне вскакивает. – Сейчас!
Кто-то нетерпеливо, с остервенением стучится в дверь, Гейне спросонья, взлохмаченный, во хмелю еще, хватается за халат.
– Виноват, сию секунду! – Чуть что не металлически брякнув, тяжело опускается на пол правая нога. – Сейчас. Ах, да!
Гейне подходит к двери.
– Кто тут?
Го л о с л а к е я.
– Да, да, тетрадь у меня. Попросите у синьоры от моего имени извиненья. Она в салоне?
Го л о с л а к е я.
– Предложите синьорине подождать минут десять. Через десять минут я весь к ее услугам. Слышите?
Го л о с л а к е я.
– Постойте, камерьере!
Го л о с л а к е я.
– Да не забудьте передать мадмуазель, что синьор-де выражает неподдельное свое сожаление по поводу того, что не может сию же минуту выйти к ней, чувствует себя перед ней глубоко виноватым, но постарается… Слышите ли вы, камерьере?..
Го л о с л а к е я.
– …но постарается через десять минут полностью загладить свою непростительную оплошность. Да поучтивей, камерьере, я ведь не из феррарцев.
Го л о с л а к е я:
– Ладно, ладно.
– Камерьере, дама в салоне?
– Да, синьор.
– Она одна там?
– Одна, синьор, пожалуйте. Налево, синьор. Налево!
– Здравствуйте. Чем могу служить синьоре?
– Pardon, вы из номера восьмого?
– Да, я занимаю этот номер.
– Я – за тетрадью Релинквимини.
– Позвольте представиться: Генрих Гейне.
– Простите… Вы в родстве?..
– Нисколько. Случайное совпадение. Прискорбное даже. Я тоже имею счастье…
– Вы пишете стихи?
– Я не писал никогда ничего другого.
– Я знаю по-немецки и отдаю поэзии весь мой досуг, а между тем…
– Знакомы вам «Стихи, не изданные при жизни поэта»?
– Конечно. Так это вы?!
– Простите, я мечтаю все же услышать ваше имя.
– Камилла Арденце.
– Чрезвычайно приятно. Итак, синьора Арденце, вам попалось на глаза мое сегодняшнее заявление в « Voce »?
– Да, да. О найденной тетради. Где она? Дайте ее сюда.
– Синьора! Синьора Камилла, вы, может быть, всем сердцем своим, воспетым несравненным Релинквимини…
– Оставьте, мы не на подмостках…
– Вы ошибаетесь, синьора, мы – всю жизнь на подмостках, и далеко не всякому по силе та естественность, которая, как роль, навязана каждому от самого рождения. Синьора Камилла, вы любите родной свой город, вы любите Феррару, между тем это – первый город, определенно отталкивающий меня. Вы прекрасны, синьора Камилла, и у меня сердце содрогается при мысли, что вы в заговоре с отвратительным этим городом против меня.