Люди и куклы (сборник) - стр. 24
Пятеро русских и двое французов прилежно трудились за своими столами, когда офицер вошел в комнату.
Служащие представительства оторвались от дел и, разглядев полковничьи золотые погоны, встали по стойке «смирно».
– Здравствуйте. – Вошедший оглядывал стоящих за столами мужчин. – Садитесь, садитесь, господа.
Нарядный полковник остановил свой взгляд на широкоплечем блондине в унтер-офицерских погонах, явно выделяющемся строгой военной выправкой, и двинулся к его столу.
– Скажите, пожалуйста, полковник граф Кромов?.. – Рука, обтянутая белой замшевой перчаткой, повисла в воздухе в направлении к двери в кабинет атташе.
– Так точно, ваше высокоблагородие.
Полковник с улыбкой снова обратился к унтер-офицеру:
– Мне ваше лицо кажется знакомым…
– Так точно. Унтер-офицер ее императорского высочества Восьмого уланского Вознесенского полка – Полбышев!
– А… – протянул полковник приветливо, но сразу было ясно, что он так и не припомнил ничего. – Садитесь же, господа, – повторил он и отошел от Полбышева.
Алексей Алексеевич Кромов, в наброшенной на плечи шубе, водил пальцем левой руки по бесконечной колонке цифр на листе бумаги, а правой щелкал костяшками больших канцелярских счетов. Он был настолько погружен в свое занятие за заваленным бумагами столом, что не заметил, как дверь в кабинет приоткрылась и заглянул нарядный полковник.
Кромов трудился, а гость рассматривал его, и по лицу гостя бродила улыбка.
Кромов поднял голову и сразу увидел гостя. И тогда гость тихонько запел:
Последние слова они пропели вместе, и гость ступил в кабинет. Крепко, дружески обнялись.
– Алексей, почти седой…
– Французы говорят: ничто так не старит, как годы. А мы говорим: седина в голову – бес в ребро.
– Ой ли? Что-то обстановка для беса самая плачевная. Кто бы мог подумать, что Алексей Кромов превратится в канцелярскую крысу.
– В седую канцелярскую крысу. А ты, Вадим, ничуть не изменился.
– Ты думаешь? Ну уж так и быть, у полковника Горчакова нет тайн от военного атташе.
И гость снял фуражку. Между взбитых кудрявых висков открылась лысина.
– Куда ж ты кудри дел? – Алексей Алексеевич в комическом ужасе всплеснул руками.
– Вот вились, вились и все вывелись. А ты что закутался, как эскимос?
– Мерзну!
– А камин на что?
– Дымит, черт. Мы уж не раз угорали.
– Ничего удивительного. Париж. Приедешь – угоришь.
– Угар – это ерунда. Сумасшедшие изобретатели замучили совсем. Сегодня один с утра явился с визитной карточкой от моей жены. Изобрел беспламенный порох. Представляешь? Высыпал мне на стол какую-то пакость и поджег. Уверял, что не загорится. Еле всем представительством потушили. Сколько раз просил Лиз не посылать ко мне всяких идиотов!