Люди, ангелы и микросхемы - стр. 39
Кровать стоит в центре комнаты. Окна закрыты. Опреснители работают исправно. Все, как и обычно, если не считать, что на кровати должны спать хозяева дома, а не посторонняя пара. Мир Левски лежит, укрытый простыней. Его молодая любовница по имени Мо, рядом с ним. Нагота не смущает ее. Ей вообще плевать на Туке. Она просто лежит и ждет. Туке не знает, платит ей Левски за эти встречи или просто предупреждает в дни облав, да сейчас ему и нет до этого дела. Мо не ассоциируется у него с женщиной. Левски не ассоциируется с другом. Это просто люди. Просто случайные знакомые, которых не должно быть в этой кровати. Но они есть. Они настоящие. Возможно, они всегда лежат здесь, когда хозяин уходит в агентство. И сейчас его возвращение для них, словно визит призрака после похорон. По крайней мере, для Левски это так. Для Мо происходящее всего лишь очередной день в ее странной жизни.
Она даже не удивляется, когда Туке подходит к кровати и ложится с другой стороны от любовников. Туке удивляется, почему делает это, а Мо – нет. Белая пыль синтетического кокаина рассыпана на подушках. Крохотных кристаллов так много, что у Туке начинает щипать нос и во рту ощущается горький привкус. Туке закрывает глаза.
– С тобой все в порядке? – спрашивает Левски, спустя несколько долгих минут.
– Да, – говорит Туке, не открывая глаз.
Пауза. Тишина.
– Слушай, извини, что вчера ударил тебя, – говорит Левски.
Туке кивает. Глаза его закрыты.
– Ну… – мнется Левски, – раз уж ты здесь… Тогда мы, наверное, пойдем?
– Как хочешь.
– Как хочу? – Левски издает нервный смешок.
– Ничего такого… – говорит Туке, читая его мысли. – Просто это большая кровать… Как и вся квартира… Здесь никто никого не замечает.
– Да, – соглашается с ним Левски, поднимается с кровати и начинает одеваться.
– С тобой точно все в порядке? – спрашивает он Туке, перед тем как уйти. – Ты точно не убьешь себя или кого-нибудь другого? Просто у тебя такой вид… А я на работе насмотрелся всякого… Поэтому… – Левски видит, что Туке смотрит на него и смолкает. – Значит, все хорошо? – спрашивает он.
– Конечно, – монотонно говорит Туке и снова закрывает глаза.
Какое-то время он лежит, слыша отзвуки вечеринки, затем засыпает: крепко, беззаботно. Снов нет, вернее, Туке просто не запоминает их. Они плывут, как лица людей в толчее – ты идешь им навстречу, кто-то задевает тебя плечом, нос улавливает чье-то дыхание, глаза цепляются за случайный взгляд, и жизнь кипит, ты знаешь, что кипит, но детали не задерживаются в памяти. Толчея не делится на лица. Так и сон Туке.