Люди, ангелы и микросхемы - стр. 3

Пираты видели вылепленные из белой энергии гигантские опоры и арки, видели бесконечность комнат с прозрачными стенами. И все эти искрящиеся, переливающиеся цветами всполохи света! Это могло бы очаровать и родить желание пробраться туда, прикоснуться к тайне, если бы не гигантская воронка, которая проглатывала все, что приближалось к ней. И чем ближе подходили корабли, тем сильнее становился ветер. Даже молнии и те теперь отзывались громовыми раскатами. Пираты попадали на колени и начали молиться. Сейчас, когда усилившееся течение несло их корабль к смерти, это казалось единственным разумным решением.

– А ну по местам, корабельные крысы! – заорал, перекрывая раскаты грома, капитан де Графф, заставляя себя очнуться от оцепенения.

Ветер сорвал с его головы треуголку и трепал светлые волосы. Но ветер мог стать их спасителем. В конце концов, какая разница с кем сражаться: с природой или с испанцами. Да и поздно уже делать выбор. Схватив плеть, де Графф начал хлестать матросов, пока они не пришли в себя, не стали подчиняться.

– Мы не умрем здесь! – орал он. – Не сегодня, трусы. Не сегодня!

1965 год.

В гримерке было душно и грязно. Десяток ламп окаймлял зеркало, в центре которого кто-то размазал жирную кляксу тонального крема. Стул был старым, расшатанным. В углу свалены дешевые костюмы из картона, покрытые толстым слоем пыли. От предыдущей труппы, выступавшей два часа назад, остались пара пустых пачек чипсов, накладной бюст, да еще едкий запах пота, который не мог перекрыть сигаретный дым.

Наоми Добс никогда не видела этих актеров, лишь слышала иногда фальшивый фальцет переодетых в женскую одежду наманикюренных мужчин. Губы накрашены ярко-красной помадой, рыжие парики, запах лаванды смешивается с резким запахом мужского пота. Как-то раз они оставили свой дипломат, где хранился их арсенал перевоплощения. Черный и потрепанный – Наоми запомнила дипломат. Тогда она подумала, что трио, должно быть, на самом деле обыкновенные мужчины, просто с такими голосами легче было стать женщинами, трансвеститами.

В последние годы вообще все стало каким-то странным, смазанным. Наоми встречала мужчин, глядя на которых хочется стать домохозяйкой и родить им детей. Они сидели, например, за соседним столом в ресторане и нервно смотрели на часы. Наоми пыталась представить женщину, спешащую на свидание, но потом открывались двери и за столик к мужчине-красавцу садился еще один образец для будущего отца. Они обменивались томными взглядами и делали заказ. Дальше Наоми не смотрела, не следила за ними. Но аппетит был испорчен. В свои двадцать семь Наоми так и не научилась отличать всех этих сомнительных личностей от нормальных мужчин. Кларенс Кеттел как-то раз сказал ей, что способность отличить гомосексуалиста от натурала это как талант – он либо есть, либо его нет.