Люциус Адлер. Тайна золотого кристалла - стр. 3
Первый меч со скрежетом прошёл по центру ящика над его шеей. Второй мать воткнула в прорези ящика над коленями Люциуса. Публика в зрительном зале сейчас наверняка затаила дыхание. Люди представляли, что Люциуса живьём насаживают на остриё.
Как-то раз он решил пошутить: тайком протащил с собой в ящик горшочек с красной краской и незаметно обмазал ею нависшие над ним мечи. Когда мама их вытащила, клинки были словно окровавленными. Несколько зрительниц упали в обморок, а Люциусу позже пришлось выслушать от мамы нотацию. Но потом она улыбнулась и назвала его великим плутишкой.
Самый длинный меч медленно прошёл вдоль ящика, за ним два последних лезвия мягко ударились сверху о доску на его груди. Люциус раздумывал, не издать ли пронзительные крики боли, но потом решил в этот раз всё-таки не своевольничать, добавляя представлению остроты.
В музыке нарастал драматизм, в то время как каменная плита с ящиком на цепях несколько раз повернулась по кругу, чтобы все видели, что её проткнули в нескольких местах. Раздалась барабанная дробь. Мать Люциуса один за другим вытащила мечи из ящика.
– Паренёк мёртв – его тело растерзано клинками! – воскликнула она. – Туги и их богиня торжествуют. Но не рано ли они обрадовались? Может, мальчику удалось убежать?
Люциус поспешно отодвинул доску и приготовился. Сейчас настанет эффектная развязка – трюк с исчезновением. Он выдохнул, стараясь стать как можно более плоским.
Стенки ящика с грохотом обрушились на каменную плиту. Мальчика окружила непроглядная темнота. Через четыре слоя досок, сложившихся над ним на шарнирах, ему почти ничего не было слышно. Однако шум из зрительного зала до него всё равно доносился. Публика аплодировала.
В следующую минуту доски снова поставили и закрепили. Крышка открылась, и сильные руки нырнули в ящик. Люциус вскочил. Мнимый туг швырнул его через сцену, и Люциус приземлился рядом с матерью на театральных подмостках. Зрители зааплодировали ещё громче, некоторые кричали «Браво!».
Люциус, расплывшись в улыбке, посмотрел на мать – та с гордостью улыбнулась ему в ответ.
– Ужасные туги, – Ирэн указала на работников театра и взяла за руку Люциуса, – и мой отважный сын, позволяющий матери протыкать его мечами!
Люди засмеялись и зааплодировали ещё громче. Люциус поклонился. Его сердце колотилось ещё сильнее, чем до выступления, а уши пылали. Ради этого он живёт! Ради волшебной и пьянящей сценической жизни!
Вдруг он почувствовал, как мать трижды сжала его руку. Мальчик насторожился. Это не было частью шоу. Этот знак был из другой жизни Ирэн Адлер – жизни авантюристки и воровки. И означал он опасность.