Любви все роботы покорны (сборник) - стр. 52

– Уволить на хер!

– А формулировка? – опешил генеральный директор.

– Кофе варить не умеет. – Захлопнув дверь, Ирина постояла, кривя губы. – Господи, с кем приходится работать! Одни дебилы кругом.

По дороге домой Ирина слушала, как Борис строит планы дальнейшей жизни, поддакивая и кивая в нужных местах.

«Много ли мужикам надо, – думала она. – Погладить, приласкать иногда. Заглянуть в глаза и сказать: боже, какой ты умный. Все! Лепи из них, ваяй, что пожелаешь! И зачем тебе знать, дорогой, что матрицу ментальности, внедренную в «Ингу» и «Елену», сняли с меня. Сняли, разделили поровну между каждой куклой и пустили их в мир. Живите, девочки, вы стандартные».

Стойков глядел на ее нежное прекрасное лицо и счастливо улыбался.

У ее соперницы – желто-зеленые глаза. Кроме этих холодных глаз есть еще вытянутая лошадиная морда; черный, гладкий пучок волос на затылке; желтая, изъеденная угрями кожа. Но это не важно, ведь Инна выглядит гораздо хуже. Свои изъяны всегда кажутся более значительными. Но сегодня две женщины вышли на ковер не для того, чтобы хвастаться красотой. Инна скрипнула зубами от негодования. Эта желтозадая Пу Ян хочет отобрать у нее Юру. Наверняка, без сомнения. Этого нельзя допустить, нельзя ни в коем случае. За те мгновения, что остались до схватки, пока маленький пожилой судья не взмахнул рукой, Инна взвинтила себя до черного бешенства. Это никак не отразилось на ее лице, только нижняя губа чуть дрогнула, выпуская изо рта глухой, на грани слышимости, звук. Обычный человек, в отличие от спортсмена, не способен понять, чем вызвано его беспокойство, ему кажется, что чуть подрагивает пол под ногами, что откуда-то грозит опасность и возникает неодолимое желание затравленно оглянуться по сторонам.

Китаянка еще ниже опустила голову. Краешек ее губ тоже дрогнул, и до Инны донеслось сдавленное звериное дыхание. Ничего женственного и человеческого – в схватке не до этого. Кажется, что не до этого… Маленький человечек махнул рукой перед глазами, и Инна вошла в «бросок». Это был единственный прием, который она знала в совершенстве, и от него не было спасения.

На самом деле опытный, маститый борец пользуется всего лишь тремя или четырьмя приемами. Их он знает до мелочей, и вся схватка иногда есть только поиск подходящей позиции, чтобы провести тот самый, «коронный»… А Инна была мастером. Она знала множество бросков, блоков, приемов и контрприемов, захватов, заломов в стойке или в партере, но лучше всего у нее получался «бросок». Полный ярости и бешенства, неостановимый нажим на соперницу, когда руки опережают мысли, когда на каждое движение противницы есть ответ, атака – только атака, на злобе, на превосходстве в физической силе, на чувстве, что называлось любовью…