Любовный талисман - стр. 6
Но тогда почему же раньше он не видел ребенка, не слышал его плача? Женщины любят поболтать. Неужели она удержалась и не сообщила ему о появлении малыша?
Пожалуй, стоит подумать и о других вариантах. Может, Люси согласилась посидеть с ребенком подруги, отпустив ее встретиться с другом. А сама Люси встречается с кем-нибудь? Ведь она была очень симпатичной, даже красивой. Буйная копна темных кудрявых волос, чуть удлиненные зеленовато-карие глаза, румяные щеки с ямочками и вздернутый нос, из-за чего она казалась совсем молоденькой девчонкой. Судя по тому, что Люси даже его ухитрялась втягивать в разговор, она довольно легко сходилась с людьми. И была весьма словоохотливой, во всяком случае, что касается погоды, стирки белья, сплетен о соседях или интересных новостей. Так почему бы такой женщине не иметь дружка? И где он?
А вообще, какого дьявола он торчит здесь на корточках, в помятом смокинге, с покрасневшими от бессонницы глазами и ломает голову над этими вопросами? Просто он слишком устал и перевозбужден, иначе не думал бы бог знает о чем.
– Оставь это, Ватсон, – сказал он себе и выпрямился.
Ниалл повернулся к своей двери и вставил ключ в скважину. Во всяком случае, теперь он уже знает, что плач доносится из-за двери Люси Маккейн. Он привык возвращаться домой после окончания своей смены в лаборатории при мертвой тишине, когда большинство жителей дома давно уже спят. Уважая их потребность в отдыхе, он не включал ни радио, ни телевизор, а варил себе кофе без кофеина, усаживался на диван с обычной или электронной книгой и читал до тех пор, пока полностью не отключался от событий очередного вечера, и тогда уже засыпал на несколько часов. Мысленно попросив соседку успокоить ребенка и дать покой всем обитателям дома, он вошел к себе и запер дверь.
Ниалл повесил плащ на вешалку в прихожей, включил свет и прошел в мини-кухню. Там он положил на стойку осколок красного стекла, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и налил себе виски.
Стараясь не смотреть на запачканные кровью рукава смокинга и манжеты рубашки, он выпил за здоровье деда, которого оставил уснувшим под действием снотворного в палате интенсивной терапии больницы Св. Луки. Он ушел оттуда только после того, как у кровати Джеймса Ватсона его сменил младший брат, который вместе с Даффом отвозил Лив и ее новоиспеченного мужа Гейба в роскошный отель, где им предстояло провести брачную ночь вместо отложенного свадебного путешествия.
Крепкий напиток приятно согревал глотку и желудок, прогоняя проникший в каждую клетку его тела холод этой зимней ночи и охлаждаемого кондиционером воздуха в помещениях больницы. Да, тяжелый выдался денек! К счастью, дед был крепким стариком, к тому же Ниалл сумел остановить кровотечение еще в церкви, не дав развиться болевому шоку. Он поехал в больницу вместе с врачами в «скорой помощи» и видел, как они хлопотали вокруг него. На врачей в палате экстренной помощи тоже нельзя было пожаловаться, ребята работали быстро, слаженно и профессионально. Но восьмидесятилетнему старику понадобилось провести операцию – восстановить кровеносные сосуды, поврежденные пулей, которая расколола его череп, и удалить крошечные обломки кости, едва не вонзившиеся в мозг.