Любовный бред (сборник) - стр. 10

– Ну ладно, Паша, – Лара стукнула чашкой по блюдцу, расплескав остывший чай. – Пошла я.

– Куда? Неужели тебе не интересно?

– Что ж здесь интересного, сам подумай. Я совсем ухожу, въезжаешь? От тебя.

– К кому на этот раз? – Павел откинулся в плетеном кресле и выпустил дым аккуратными колечками.

– Да хоть к нему, – Лара кивнула куда-то в глубину сада, где бригадир таджиков со страшной скоростью рыл дренажную канаву в рыхлой песчаной почве, куда лопата легко входит на полный штык.

– Лар, ну что, ей-богу, за шутки идиотские…

– Дарик!

– Я! – по-военному отозвался тридцатилетний поджарый Дарик, он же Абдаррахмон, отец пятерых дочерей и новорожденного сына.

– Возьмешь меня замуж, Дарик?

– Я женат, тетя Лариса, – захохотал Абдаррахмон, сверкнув зубами на гнедой роже.

– А второй женой?

Дарик-Абдаррахмон залился пуще:

– Это можно. Если дядя Паша отпустит.

– Отпущу, – сказал без улыбки «дядя Паша». – Вот сегодня же и вали. И ночуй с ними в бане, поняла? Но возвращаться не смей.

Абдаррахмон переводил испуганный жаркий взгляд с хозяина на хозяйку.

– Зачем шутишь так, дядя Паша?

– Работай иди, Дарик. Ребятам скажи, пусть там угол для вас оборудуют. Со второй женой. Давай-давай, чего стал!

А Лара фыркнула по-кошачьи, сдернула с перил полотенце и размашистым аллюром, в купальнике и прозрачном розовом парэо на бедрах, поскакала к заливу.

Навалявшись в горячей тишине за дюнами, в густом смолистом дурмане, она легко выкинула из головы утренний вздор и, расслабленная, вернулась на дачу. Дом был заперт. На крыльце сидел многодетный Дарик и хищно щурился.

– А Паша где? Ключи у тебя?

– Зачем ключи, Лара-ханум? Твой дом теперь вон, – Абдаррахмон большим пальцем показал себе за спину, на бревенчатый сруб бани. – И ты, прошу, не ходи голый, ребят стыдно. На вот, дядя Паша передал, прикройся. – Дарик кинул ей синюю льняную юбку на разноцветных пуговках и клетчатую рубашку. – И волос покрой.

Лара бросила тряпки на крыльцо и удивленно рассмеялась.

– Ты с кем разговариваешь, козел вонючий? Живо у меня вылетите к чертовой матери, чурки беспаспортные! А ну, ключи принес, идиот!

Дочерна загорелое Абдаррахмоново лицо стало пепельным, тонкие ноздри раздулись, как у коня. Легко вскочив, он больно сжал голые хозяйкины плечи и обдал лицо неожиданно чистым дыханием здорового некурящего мужчины.

– Не надо делай мой сердитый, Лара-ханум. – Дарик заговорил вдруг с чудовищным акцентом, надо полагать, от гнева. – На кухню иди, вари, Иса показывай!

Он сорвал с длинных бедер второй жены парэо и накинул на ее пустую голову.

– Ну погоди, черножопый, – Лариса быстро зашагала к калитке, но дорогу ей преградили два мужика, чьих имен она не знала и плохо различала, высокие, жилистые, с прекрасными одинаковыми глазами и лицами. Несомненно, родственники. Все они тут родня. Понаехали, говно, без регистрации, совсем обнаглели, как в ауле… Прикройся, на кухню… Устрою я вам кухню, товарищи дехкане. А ты, Пашенька, ох ты и умоешься, сволочь…