Любовные драмы сестёр Гончаровых - стр. 7
Да и у Пушкина планы изменились: вместо Астрахани он отправился в Оренбург и казачью станицу Берду по следам «самозванца» Емельки Пугачёва.
Натали же провела то непростое для неё лето с новорожденным сыном и годовалой дочкой на снятой поэтом даче на Чёрной речке. После первых неудачных попыток выдать Катеньку замуж хлопоты младшей Таши не ослабели, – напротив, полностью её захватили, делаясь всё жарче и настойчивей. Летом 1834 года надежда перевезти сестёр в Петербург стала самым ярким её желанием, и деятельная натура Натали проявилась здесь сполна. В письмах она чуть ли не теребит мужа просьбами, внушая ему свои сокровенные мысли.
Пушкин не медлит с ответом:
«Охота тебе думать о помещении сестёр во дворец. Во-первых, вероятно откажут; а во-вторых, коли и возьмут, то подумай, что за скверные толки пойдут по свинскому Петербургу. Ты слишком хороша, мой ангел, чтобы пускаться в просительницы. Погоди; овдовеешь, постареешь – тогда, пожалуй, будь салопницей и титулярной советницей. Мой совет тебе и сёстрам быть подале от Двора: в нём толку мало. Вы же не богаты. На тётку нельзя вам всем навалиться» (11 июня 1834 г. Петербург);
«Теперь поговорим о деле. Если ты в самом деле вздумала сестёр своих сюда привезти, то у Оливье оставаться нам невозможно: места нет. Но обеих ли ты сестёр к себе берешь? Эй, женка! смотри… Моё мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети покамест малы; родители, когда уже престарелы. А то хлопот не наберёшься, и семейственного спокойствия не будет. Впрочем, об этом ещё поговорим» (14 июля 1834 г. Петербург).
Письма те, полные тревоги и дурных предчувствий, отправлены Пушкиным жене из дома Оливье, что «у Цепного моста, против Пантелеймона».
Квартиру в доме капитана гвардии Александра Карловича Оливье сняла ранее сама Натали. Новая квартира большая и стоит немалых денег – 4800 рублей в год! А место-то замечательное – рядом великолепный Летний сад!
Пушкин квартиру хоть и не видел, в ту пору его в Петербурге не было, с выбором жены согласился: «Если дом удобен, то нечего делать бери его – но уж по крайней мере усиди в нём».
Судя по замечанию, похоже, инициатива переездов принадлежала Наталии Николаевне: она обживала Петербург, или «вживалась» в него, становясь истинной петербурженкой. Патриархальная Москва с её простодушными нравами, наивными барышнями-подругами, родным домом с деревянными антресолями на Большой Никитской остались в прошлом, в девичестве. Она впитывала в себя благородство памятников и дворцов Северной столицы, прелесть её садов и очарование набережных. И Петербург, будто в благодарность, отплатил памятью, сохранив на столетия дома – свидетелей былой её жизни. Жизни с Пушкиным…