Любовное томление - стр. 4
Небо над ними истекало всеми оттенками гранатового сока. Со стороны озера приятно тянуло прохладой. Костёр погас. Мягкими отсветами пурпура переливались угли. Редкие искры подёрнулись пеплом. И только когда набегал ветер, вспыхивала изнутри яркая точка и расходилась ярким веером переливов от багряно-красного до бледно-лилового, чтобы медленно угаснуть во всепоглощающей черноте.
Первые лунные лучи коснулись земли. Дрогнула трава от набежавшей дрожи. Звёзды густыми каплями рассыпались вдоль млечного пути. Инна взяла со стола веточку петрушки и откусила кончик, – тебе не бывает здесь одиноко? – спросила она.
– До сегодняшнего дня не было… – ответил он и поднялся, – я постелю вам в горнице, а сам лягу на кухне.
– Как хочешь… – Инна потянулась к бутылке «Хванчкары» и налила себе ещё немного. Ей нравилось сидеть здесь и смотреть на звёзды. В городе они были совсем другими…
Может быть не такими ясными, не такими смелыми…
На озере надрывались лягушки.
– Всё готово, – услышала она голос Петра.
Спать Инне совсем не хотелось, но всё-таки, она вошла в избушку и осмотрелась.
Мало, что изменилось здесь со времени её последнего приезда. Всё тот же запах смолы и сухих трав, какая-то особенная чистота, на которую способны только мужские руки. Она разделась и легла на старую самодельную кровать.
Инна спала на ней ещё в детстве. Она почувствовала, как защемило сердце, ещё немного и защиплет глаза.
– Да, что же это со мной? – подумала Инна, – ведь я уже давно перестала быть ребёнком. Впрочем, и в детстве Инна плакала весьма и весьма редко. Почему же теперь ей стало так тоскливо и одиноко? Может быть потому, что нельзя вернуть прошлое? Засыпая, ей уже не дано слышать голоса деда и старого лесника, и в полночь дед уже не придёт, не сядет на край скрипучей кровати и не погладит её рассыпавшиеся по всей подушке волосы. Это слово «никогда» – самое невыносимое для сердца.
– Пётр! – позвала она тихо, – ты спишь?
– Нет, ещё, – ответил он так же тихо.
– Ты не мог бы прийти сюда? – она прислушалась.
Но он ничего не ответил. Хотя ей казалось, что в тишине она отчётливо слышит его дыхание. Прошла минута или две. Инна лежала с открытыми глазами и смотрела, как в проём двери падают тёмные остроконечные тени от елей, росших возле самого дома. И вдруг тени лежащие на полу исчезли…
В проёме возникла фигура Петра так внезапно, точно она материализовалась из воздуха.
– Вы звали? – он оставался стоять на месте. Лунный свет падал ему на лицо и оттого Пётр казался инопланетно-далёким и желанным одновременно, как герой одной из сказок великого Андерсена.