Любовник богини - стр. 38
– В делах слово индусы держат крепко, что моголы, что идолопоклонники. Чужого похищать не расположены и завидовать никому не имеют нужды, однако правитель Тагора, – по-русски сообщил Бушуев, – таково ожесточен против инглишей, что готов покровительства искать даже и в самых дальних далях! Так что ты не думай, что они тут все инглишам задницу готовы лизать. Ежели мы не растеряемся, много чего можно к рукам прибрать! Одна незадача: больно далеко. Англичане – они что? Они без чужих земель нищие, босые. Они тут уже сколько лет кормятся. А у нас, конечно, своему добру предела нет. Туркестан, Хива, Кавказ – это ведь какая сокровищница! Однако же и здесь… Голконда!
Он значительно покрутил головой. Тут Реджинальд пробудился от своей задумчивости и не без подозрительности попросил осведомить его, о чем шла речь.
– Да вот, учу молодого человека уму-разуму, – не сморгнув, отоврался Бушуев, – говорю, дерево битре, тик по-вашему, очень уж богатую древесину имеет! С прожилками, а глянец на нее легко наводится. Изумишься, когда увидишь стол из битре или, скажем, шкаф. Никакому древоточцу этой древесины не взять, никакому червяку. Вот бы в Россию этого битре навезти, я смекаю!
– Хорошее дело, – пряча улыбку, согласился Василий. – Однако же в дереве я мало что смыслю. Вот оружие – это да! Фугетта, карга…
– А где же мисс Барбара? Неужто мы будем лишены удовольствия видеться с нею нынче? – внезапно перебил его Реджинальд, и Василий наконец понял, кого так нетерпеливо высматривал его приятель. Сам он начисто позабыл и о дочери бушуевской, и о ее свирепых пристрастиях, а потому почувствовал, как благостное – ну будто дома! – настроение его при упоминании этого имени развеялось словно дым, оставив по себе лишь горький привкус. Какое уж там удовольствие!
Похоже, впрочем, было, что не одного его огорчил неожиданный вопрос Реджинальда. Миловидное лицо Марьи Лукиничны пошло пятнами, она даже ладонь прижала к губам, как бы призывая к молчанию, однако было уже поздно.
Физиономия Бушуева приняла до того ошарашенный вид, словно его из-за угла стукнули по голове чем-то весьма и весьма увесистым – может быть, сделанным из этого самого дерева битре. И Василий внезапно понял, что застолье и общение с земляком настолько разнежили купца, что он ощутил себя внезапно низвергнутым с небес на землю. Странно, что такое действие произвело упоминание о единственной и любимой дочери, однако если то, что нынче узнали о ней Реджинальд и Василий, правда, то неудивительно, что у отца при одном имени ее глаза на лоб лезут!