Любовницы Пикассо - стр. 24
Я ощущала себя неудачницей, глядя на Джеральда. Свою несостоятельность как жены, которая не в силах вылечить раны человека, любимого ею больше собственной жизни. «Если бы я смогла заставить его хотя бы посмотреть на его старые картины, – снова подумала я. – Тогда бы он увидел, как они хороши».
– Она мне кого-то напомнила, – сказала я. – Возможно, меня саму.
– Может быть, тебе стоит поговорить с ней?
– У нас был уговор: никаких басен и сплетен, никаких историй о Пабло. Что он ел на завтрак, хорошо ли плавал и много ли выпивал за ужином…
– С кем он спал, – добавил Джеральд. Его тон был абсолютно нейтральным. Незнание или безразличие? Иногда это одно и то же.
Да, мы договорились, что будем как можно реже вспоминать о Франции. Мы были современными людьми, а современные люди живут сегодняшним днем, не оглядываясь на прошлое. Даже когда бо2льшая часть их жизни находится в запертом темном чулане этого прошлого.
– Что у нас на обед? – поинтересовался Джеральд.
– Я попросила повариху приготовить буйабес. Посмотрим, как она справится. И абрикосовый пирог.
Он встал и обнял меня, прижав спиной к своей груди, так что его подбородок уперся мне в макушку.
– Ты жалеешь, что мы уехали из Франции, из Средиземноморья? – спросил он.
Прошло много лет с тех пор, как мы жили в Антибе, но мы продали наш французский дом лишь несколько лет назад. Было трудно расстаться с ним. Так много воспоминаний – и хороших, и плохих… Но ленивые летние дни на юге Франции сменились годами путешествий и резиденциями в Швейцарии и Австрии, где мы искали лекарства, которых так и не нашли. А после того, как мы потеряли мальчиков, наступила война – поездки во Францию стали невозможными. Когда война закончилась, мы снова стали жителями Нью-Йорка.
Иногда по утрам я все еще тосковала по соленому воздуху океана, по аромату дикого тимьяна и запаху скипидарных паров в художественной студии Джеральда на нашей вилле. По тому времени, когда еще не было большой лжи.
– Мы не могли остаться там, правда? – сказала я. – Было и время, и место, но этого больше нет. Помнишь ту повариху в «Отель дю Кап»?
– Конечно, помню! Она пугала меня похлеще любого армейского сержанта, который гоняет солдат на плацу. И я помню ее кроткую маленькую дочь.
– Анна. Только она не была дочерью поварихи.
– Ох… У нас есть свежая почта?
Двадцать лет назад он бы спросил: «Тогда кем же она была?» Он бы проявил любопытство. Но то было раньше.
– Сегодня ты выглядишь грустной. – Он развернул меня и посмотрел мне в глаза.
– Я отвлекла тебя, дорогой. Возвращайся к работе!