Любовницы Пикассо - стр. 15
Моя мать привела меня к Пикассо, а живопись Пикассо привела меня к Дэвиду Риду.
Рид, редактор «Современного искусства», не хотел давать мне работу. Некоторые авторы – смышленые юнцы и свежеиспеченные выпускники Гарварда, Корнелла и Йеля – обмолвились об этом на коктейльном приеме.
– Исполнительный совет практически заставил его, – пояснили они. – Скажите, вы были королевой выпускного бала? Мы встречались на вечерней праздничной вакханалии?
Они ни разу не спросили о теме моего диплома, а иногда их взгляды не поднимались выше моей груди.
Я пользовалась вниманием на этом приеме, но как только речь заходила о работе, меня начинали избегать. Предполагалось, что я должна сидеть дома, присматривать за детьми и готовить еду. Или, по крайней мере, работать в машинописном бюро. Война закончилась, и мужчины вернулись домой, поэтому женщин гораздо меньше приветствовали в качестве квалифицированной рабочей силы, чем это было во время войны. Клепальщицу Роузи[15] сослали в родительский комитет.
– В самом деле? – озадаченно спросила я, когда Дэвид Рид предложил мне написать статью о Пикассо. – Я знаю как минимум трех других журналистов, которые сейчас пишут статьи о нем.
– Тогда вам лучше найти что-то такое, чего у них нет. – И он стал перебирать бумаги на столе, демонстрируя свою занятость.
– Думаю, вместо этого стоит написать статью об Ирен Лагю.
– О ком? – Рид поднял голову и вынул трубку изо рта, чтобы состроить удивленную мину.
– Ирен Лагю, парижанка. Она много общалась с сюрреалистами и тесно дружила с Аполлинером[16] и Пикассо. Ее работы были весьма авангардными и влиятельными. Я видела несколько ее картин в прошлом году на выставке в Национальной галерее.
– Никогда не слышал о ней. Женщина! Полагаю, как художница она была слишком незначительной. И я думал, что Пикассо был темой вашего диплома.
– Теперь у меня другие интересы.
На самом деле, размышления о Пикассо воскрешали острую боль от утраты матери. И была еще одна горькая правда. Пикассо находился во Франции; я находилась в Нью-Йорке – и у меня почти закончились деньги.
– Не Лагю, а Пикассо, – сказал он. – Другого не дано.
– Пусть будет Пикассо, если иначе нельзя. – Перспектива остаться без работы беспокоила меня. – Расходы будут оплачены? Поездки?
Рид издал неприятный смешок.
– Для внештатного автора? Разумеется, нет.
– Тогда как… – я не закончила вопрос, потому что уже знала ответ. Он хотел, чтобы я потерпела неудачу. Ему не была нужна женщина на страницах его журнала, его мужского клуба.
Он улыбнулся мне. Это была недружелюбная улыбка; она больше напоминала оскал кошки, готовой съесть канарейку.