Любовница моего отца - стр. 88
17. Глава 17
Все четыре дня я будто и не жила вовсе. Словно в прострации находилась. Только в те минуты, когда Миша начинал активничать, я отвлекалась и переключалась на него, выползая из раковины, которую вокруг меня создал животный страх. Я с каждой минутой, с каждым часом, с каждым днем обрастала им, погружалась в него так глубоко, что уже к тому моменту, как нужно было возвращаться на работу, не помнила себя.
Не понимаю, что во мне взрастило его, что даже Марк поблек на фоне предстоящей встречи с Русланом. Мама, конечно же, пыталась разговорить меня, расспрашивала о работе и о личной жизни, а я молчала, ушла в себя. В конце концов, маме пришлось смириться, отступить. Но она даже не могла и представить себе, как опрометчиво она поступила. Не почувствовало материнское сердце беды. Глядя ей в глаза, я понимала, что, видимо, не настолько мы с ней были и близки, чтобы она могла предотвратить тот кошмар, что надвигался на меня.
Каждая ночь была для меня адом. Я засыпала только благодаря снотворным, но и они не помогали. Я все равно просыпалась от сухих слез, отирала щеки и продолжала хватать ртом воздух, которого лишал меня во сне незнакомец в черной, как сама тьма, маске, а потом так и оставалась лежать до утра с открытыми глазами, пока через плотно закрытое окно до моих ушей не доносились отголоски пения птиц. И только тогда мне удавалось уснуть, только лишь до того момента, пока не просыпался сын.
Олег приехал за мной в четверг. Ночные кошмары настолько вымотали меня, что я уже не чувствовала ничего и никого. Даже обнимающий Миша не развеял в душе ту пустоту, тоску, что черной смолой обволокла нутро, и не позволяла сделать ни глотка счастья. А сын еще, как никогда, слезами залился, схватился за шею, и не пускает.
— Мама, — плакал он в тот момент, когда родительница забирала сына из моих рук.
— Миша, — выдыхаю, — я обещаю, что на выходных приеду, — вытираю крупные слезинки, что по щечкам текут ручейками.
Поворачиваюсь к маме.
— Мам, ну заходи ты уже домой, — прошу ее, только вот выходит эта просьба с надрывом.
— Все, Миша, все, — женщина быстрым шагом семенит к калитке, а я с тяжелым сердцем сажусь на заднее сиденье и с силой захлопываю дверь.
Олег тут же давит на газ, и мы медленно выезжаем на проезжую часть.
— Руслан Миронович прибыл? — спрашиваю его до сих пор хриплым голосом.
— Нет, — отвечает он, а сам смотрит только на дорогу. Брови сведены к переносице. Напряжен. Это видно по плечам и по шее, на которой даже вены натянуты.
В груди кольнул предательский страх, и тут же мурашки разбежались во все стороны, отчего в кончиках пальцев неприятно закололо.