Любовница Леонарда. Роман ужасов - стр. 29
Немного успокоившись, подоила корову, подложила ей в ясли душистого сена и с бидончиком молока вернулась во двор. Павло уже занес ящик с инструментами обратно в гараж и куском старой простыни протирал лобовое стекло легковушки.
– Обедать будешь? – спросила Архелия, остановившись рядом.
– Нет! – коротко бросил отец, продолжая орудовать тряпкой.
– Ты не голоден?
– Мы поели с Раиской в столовке.
– Понятно…
Через минуту он уехал.
Уже начинало смеркаться, когда во двор Гурских заглянула Марфуша и окликнула Архелию, которая как раз закончила выгребать опавшие листья в палисаднике и гадала, что с ними делать – погрузить в тачку и отвезти в лесополосу или вывалить в навозную яму, пусть перепревают.
– Проходила мимо и вот решила забежать на минутку, чтобы кое-что рассказать тебе о батьке, – на лице почтальонши блуждала кривая ухмылка. – Ты ж, видать, еще не в курсе…
– Что-то случилось? – заволновалась девушка, бросив на землю вилы.
– Часа полтора назад возле дома Маньки Сысоевой бойня была! – сообщила Марфуша, округлив глаза. – А получилось вот что. К Райке после обеда явился Микола Панасюк, ну, бывший ее муж, то ли второй, то ли третий, я уж точно и не знаю. Прикатил пьяненький на мопеде из Грушевки, он теперь там обитает, при нем бутылка водки, а может, и не одна, кусок колбасы, конфеты. Райка стала прогонять Миколу. А он ни в какую! «Никуда, – кричит, – я отсюда не пойду, потому что люблю тебя и хочу с тобой сойтись жить обратно». Она и добром просила, и милицией пугала, и в шею выталкивала. А он уперся, как бык, и со двора ни ногой. Вдруг к дому подъезжает красная машина, из нее вылетает разъяренный Павло, видно, ему кто-то донес, что к его… кхе-кхе… невесте бывший хахаль явился. И сразу давай кулаками махать. Батька-то твой, конечно, поздоровей будет, куда там тому чахоточному Панасюку, но не сразу управился. Да и сам получил на орехи, говорят, Микола Павлу глаз подбил и щеку ногтями распанахал…
– Боже мой! – воскликнула изумленная Архелия и, прикрыв глаза, осуждающе покачала головой: – Неужели батька не постеснялся прилюдно затеять драку из-за…
– Вот-вот! – подхватила почтальонша. – Было бы хоть за кого драться! А то полез с кулаками к хлопцу из-за какой-то шалавы, прости Господи!
– И где он сейчас? – со вздохом спросила девушка.
– Кто, Панасюк? Уехал! – махнула рукой Марфуша. – Куртка, правда, на нем изодрана и лицо в крови, но так как будто ничего…
– Да не Панасюк! Батька где? – Архелия отерла ладонью испарину на высоком лбу и плотнее запахнула куртку – вспотевшую от интенсивной работы спину начинал щекотать холодок.