Любовница капитана - стр. 60
«Надо продать этот дом. Избавиться от него. Не могу же я воспитывать сына в таком месте… Но, Боже мой, как можно продать подарок короля? Это же будет неуважение? Оказать неуважение королю сейчас, в такое время?»
Из этого дома мне и хотелось бы перебраться в свой дворец, но мешал страх. Сонные ночные кошмары (труп Эмманюэля, окровавленные сердца в букетах белых гвоздик) сменялись дневными, не менее зловещими, размышлениями: кто выманил его из дома? Если не Мирабо, то кто этот таинственный враг? И что он замышлял? Почему наш отель до сих пор не ограблен? В Париже разорены были десятки дворцов аристократов, а наш – хранила чья-то неизвестная мне добрая воля. Но добрая ли? В спальне покойной Софи д’Энен стоял тайный мощный сейф с умопомрачительными сокровищами. Сейф был сделан настолько умело, что, наверное, мог бы противостоять самым изощренным грабителям. Они не справились бы с ним, разве что выстрелили бы из пушки. А я… я могла бы открыть его очень легко, поскольку знала шифры секретных замков. Но о том, чтобы наведаться туда, я и подумать сейчас не могла.
Потом, отвлекаясь от дум о драгоценностях, я снова вспоминала об Эмманюэле. Мысль о том, что он попал туда, куда мечтал, – в Буассю, но только не в замок, а в могилу, обдавала меня ледяным холодом. Мне теперь все, что говорил он в последние дни, казалось подозрительным, двусмысленным. «Гороскоп у меня хорош», «в масонской ложе меня свели с некоторыми полезными людьми», «я теперь имперский князь, Сюзанна, я осыплю вас золотом».... Он признался мне в одной, на его взгляд, удачной сделке, но была ли она удачной? И сколько их вообще было? Что он делал за моей спиной, куда увлекали его странные новые друзья – евреи-ростовщики?
Можно было бы сделать попытку найти Франсуа. Ведь он жаждал встретиться со мной… тогда, в последний вечер моего пребывания в отеле д’Энен, я получила от него довольно страстную записку. Наверное, Франсуа мог бы стать для меня хоть какой-то защитой. Но, к сожалению, все портило это слово – «хоть какой-то». После крови и ужасов последних дней для меня это было недостаточно. И с каждым часом в душе крепло желание уехать.
Уехать! Спешно, нигде особо не появляясь. Пусть сейф стоит себе, как стоял, – раз его не тронули до сих пор, наверное, так будет и дальше. Отец позаботится о деньгах, он обещал это. А уехать надо именно в Пьемонт. Туда, где все обстоит, как раньше было во Франции: король, королевский двор, порядок на улицах, аристократические балы в Турине, долина реки По, холмы вдоль которой усыпаны прекрасными замками, мирные дворянские усадьбы, в которых возделывается лучшее в мире вино – да, лучшее, потому что теперь и французское вино казалось мне отвратительным. Меня тошнило от всего парижского.