Любовь выбирает отчаянных - стр. 15
Сентиментальная Милка заплакала. Не то что даже заплакала, но слезы густо закапали ей на грудь. Она была благодарным слушателем. Сидела, развесив уши, как маленький грустный слоненок на берегу унылого пруда, где вяло квакают лягушки.
– Но вам не нужно плести вокруг него еще и любовные истории! – я запустила буек с запретительным знаком.
Пришлось настойчиво, подробно и деликатно объяснять Милке, что отсутствие личной жизни приводит к тому, что женщина втягивает в любовные авантюры своих подруг. Клава исполнила роль куклы, в которую играют маленькие девочки, пока не вырастут. Но ведь Милка-то уже большая девочка, ей не пять-шесть лет. А, извините, сорок пять, как и однокласснице Клаве. В этом возрасте уже каждый сам себе и режиссер, и сценарист, и актер*. А теперь вот она и сама не знает, что делать.
Комментарий психолога
* Маленькие дети в ролевой игре предпочитают или режиссировать (подсказывать, что и как должны говорить все участники игры), или исполнять одну роль (особенно если персонаж положительный!), или критиковать и предлагать что-то получше (то, что делают критики и сценаристы). Но взрослые усваивают весь набор функций – режиссера, актера и сценариста.
Милка признала, что любовь и зона – это трудное сочетание, а главное, большая физическая нагрузка даже для массажистки. Она больше не свяжется с криминальными типами, а поищет «какого-то больного ревматизмом старичка лет пятидесяти пяти, которого можно поднять на ноги хорошим массажем».
Честно говоря, ни я, ни Клава особо не поверили ее внезапному прозрению. Миссионерки, к которым принадлежала Мила, редко отступают от своего великого предназначения и предпочитают сгорать до конца, даже после основательных ожогов.
Тогда ни Милка, ни мы еще не знали, что Мишка-то сдался и решил вернуться именно к ней – хоть подраться, хоть как-то по-другому. К концу короткой отсидки он понял, что единственной по-настоящему романтичной в этой истории была сама Милка, большая, теплая, искренняя и отзывчивая.
Такой бабец, главное! Бывают мужчины сообразительные, а некоторым нужно 15 суток. Ну и что?
Клава же пошла ва-банк. Когда Ленчик опять явился к ней в сопровождении молчащей как рыба Клары, она выложила на стол ключи от квартиры и объявила, что собирается уйти в дальний предел, но не в места «не столь отдаленные», как, наверное, подумал Ленчик, а в женский монастырь. К этому времени от былого блеска стюардессы и дикторши, почти актрисы и модели на подиуме, не осталось и следа. Усталая, исхудавшая, отчаявшаяся жена выглядела как великомученица.