Размер шрифта
-
+

Любовь, ведьма и котики - стр. 4

– Да уж, – я посмотрела в потолок, вздохнула и пошла на кухню варить кофе, придерживая телефон плечом. – Твои разумные подружки небось сейчас обязательно бы заявили: «Вот видишь, сама судьба намекает, что Галапагосские острова – не лучшее место для свадебного путешествия. Все эти ужасные гигантские черепахи, дайвинг со скатами, лавовые туннели… Может, лучше в Париж?»

– Поэтому я звоню не им, а тебе.

– Логично.

– Придется все отменять. Переносить на осень. Или на зиму. Или неизвестно на когда. Артем и так чудом выкроил две недели на работе, а теперь не знаю…

– А что говорит сам Сигизмунд?

– Да как обычно! «Мяу» – и смотрит на меня так, будто все уже устроил наилучшим образом и можно ни о чем не волноваться.

Предлагать оставить кота одного в квартире я не стала. Даже с условием, что кто-нибудь будет каждый день заходить, кормить его и чесать за ухом. Я точно знала, что Инна не согласится. Во-первых, там такой характер, что можно прийти с кормом, а уйти с боевыми ранениями. Во-вторых, месяц назад, когда они только въехали в новую квартиру, в один прекрасный, то есть ужасный, день на Сигизмунда свалилась гардина вместе с карнизом, и вечером Инну встретил очень злой, но непобежденный котэ с ушибленной лапой. Гардину он распустил просто на лоскутки. Неизвестно, чего там было больше: злосчастной случайности или желания покататься на занавеске, но факт остается фактом. Теперь сестра боялась оставлять Сигизмунда одного надолго.

Кажется, пришла пора нам познакомиться поближе.

– Помнишь, я говорила тебе, что Питер – серая громадина на болотах и непонятно, как там вообще живут люди? – спросила я, наливая себе кофе и шаря по полкам в поисках печенья.

– Было дело.

– И что в туристический сезон там вообще сумасшествие, и на Невском хуже, чем в метро в час пик?

– Угу.

– И что никогда-никогдашечки не пойму эту тему с Северной Венецией, когда есть в мире Венеция нормальная?

– Ты к чему клонишь?

– Придется мне ехать к тебе и искать подтверждения всему этому. Буду мучиться бессонницей в белые ночи, шипеть на туристов и страдать. Ужасно страдать.

– Жень… ты серьезно?

– Серьезнее некуда. К тому же у меня есть пропуск.

– Какой пропуск?

– Пропуск в мир котовой благосклонности. Я привезу с собой Джу.

– Жучку? А ты уверена… что Сигизмунд ее примет? Как бы не пришлось их по разным комнатам закрывать…

– Сигизмунд – это ж патриарх. Мастодонт. Великолепный и великий. Ему обязательно надо кого-то воспитывать и чтобы им восхищались. Так вот. Джу это умеет лучше всех на свете.

– Ты уверена?

Я опустила взгляд. Под ногами у меня сидела Джу – или, если звать полным именем, Жучка Полосатьевна – и, буквально открыв рот, с искренним восхищением наблюдала, как я строю из печенья башню. В глазах ее читалось лишь одно: «Да, да, хозяйка, ты лучший строитель печеньевых башен во всей Вселенной! Нет, во всех известных и неизвестных Вселенных, вместе взятых!»

Страница 4