Любовь в режиме ожидания - стр. 23
– Чтоб дети не увидели, а то начнут так же делать.
Ян Александрович задумчиво посмотрел на него и тяжело вздохнул:
– Вроде взрослый человек, и не дурак, а ведешь себя как полный дебил. Почему так?
– Я сначала принимал все, что давали. А потом подслушал, как врачи говорят, что мне ничего не помогает, процесс прогрессирует и я все равно умру. Так на фига себя еще травить? Вы не представляете, как от лекарств плохо! Я бы, наверное, давно уже сдох, если бы продолжал глотать эту гадость. И не надо меня уговаривать. Как вы сами сказали, наша дискуссия бессмысленна. Я знаю, что скоро умру, и вы тоже это знаете. Спасибо, что зашли.
Витя отвернулся к стене и натянул одеяло на голову. Профессор продолжал сидеть на детском стульчике, вместо удаляющихся шагов Витя услышал щелканье замков дипломата и шорох бумаги. Выдержав, наверное, полчаса, Сотников рывком сел в постели. Ян Александрович невозмутимо читал толстый фолиант. Покосившись на Витю, он быстро перевернул страницу и снова уткнулся в текст.
– Ну? Что вы тут сидите?
– Жду, когда ты захочешь поговорить.
– А если не захочу?
Профессор пожал плечами:
– Я никуда не тороплюсь.
– А как же жена-красавица?
– Она поймет.
– Слушайте, на хрена вам это надо? Что вы лезете ко мне? Шли бы вы, а?
Ян Александрович захлопнул книгу и улыбнулся:
– Кажется, начинается разговор. Так вот, Витя…
– Расслабьтесь, сколько бы вам Сумарокова ни отвалила, свои бабки вы отработали. Идите домой, к жене и детям.
Профессор снова улыбнулся, на этот раз немного хитро.
– Уж не знаю, Витенька, обрадую я тебя или огорчу, но я сам по себе приехал.
– Слушайте, да что вы примотались? Дайте сдохнуть спокойно уже!
– Я скажу тебе совершенно честно, почему я тут. Видишь ли, мальчик, у меня пятеро своих детей. Отец я так себе, даже не каждый день их вижу, но очень хочу, чтобы у них все было хорошо. И я суеверно думаю, что если помогу какому-нибудь ребенку, то Бог сжалится надо мной и поможет моим собственным детям. Понимаешь? А потом за годы воспитания детей я так накачал отцовские чувства, что произошел, как говорится в философии, переход количества в качество. Мне теперь все дети кажутся немножко моими.
Витя демонстративно оглядел профессора:
– Ну, вы мужчина видный, может, во многих случаях так оно и есть.
– Не остри. Значит, дорогой мой, ты уверен, что скоро умрешь и медицина бессильна тебе помочь? А Агриппина Максимовна, видимо, злобная и глупая старушонка, которая ничего не понимает в туберкулезе и прописывает тебе лечение с единственной целью отравить последние денечки, так?