Любовь в отражении – 3. Золотой мальчик - стр. 5
– Хорошо. Тогда с меня проводить тебя назад до дома.
Девушка снова стушевалась.
– Да брось, я же не к этому сказала. Первый раз, что ли…
– Мне несложно, давай рюкзак.
Вот, кажется, в этот момент, Лидины глаза увеличились если не до размера блюдец, то точно до розеток для варенья.
– Зачем?!
– Ну, мы вроде как гулять идем, зачем тебе тяжесть тащить?
Девушка оторопело стянула лямку и передала рюкзак. Антон закинул его на плечо и, показав рукой, мол, веди, пошел рядом.
Глава 3
У агронома оказался очень добротный современный одноэтажный дом. Правда, внутри сразу заметно, что холостяцкий. Кирилл не мог этого объяснить, а только не было в комнатах… уюта, что ли. И все горизонтальные поверхности заставлены разномастной рассадой. Зато сразу видно – человек своим делом занят.
– Пельмени будете? – растерянно уточнил Николай Петрович, снимая с двух табуреток около стола пластиковые емкости с зеленью и заботливо пристраивая их к дальней стене, где никто ненароком не наступит. – У меня так все, по-простому.
– Вообще не отказались бы, – признался Кирилл.
Припасенную с собой на дорогу провизию они уже слопали, а до местного магазинчика ребята сбегать еще не успели.
– Я вообще думал, двух парней пришлют, – словно извиняясь, проговорил агроном, высыпая в кипящую кастрюлю пельмени и опасливо поглядывая на Маришкин живот.
– Вы не волнуйтесь, я с напарником. Мариша просто решила составить нам компанию.
– Да я и не волнуюсь, – пожал плечами Николай Петрович, выкладывая в пластиковую мисочку квашеную капусту из банки.
Кир бы сказал обратное. От агронома исходил запах тревоги. Мужчина был высокий, как и все волки, плечистый, но какой-то… тусклый. Пожалуй, это слово подходило для него лучше всего: бледная кожа, выгоревшие русые волосы, белесые ресницы. На вид лет тридцать пять – сорок, хотя, может, и старше, оборотни долго сохраняют внешнюю молодость, поэтому с ходу и не скажешь. Тем более странно, что появление разрыва межпространственной материи или, говоря обывательским языком, портала (если это, конечно, было он), волка так взволновало.
– Может, огурчиков соленых открыть? – участливо обратился агроном к Марине. – У меня есть в погребе.
Девушка рассмеялась.
– Спасибо, не надо. Меня так-то больше на шоколадки тянет.
– Вот уж чего нет, – расстроился мужчина.
– Да я и не хочу сейчас, просто к слову пришлось, – улыбнулась Мариша, да так тепло, что Кира от ревности аж спазмом прихватило.
Вообще нельзя сказать, чтобы Кирилл подобными вещами страдал, но, видимо, родовая связь, которая возникла впервые за несколько сотен лет и о которой никто ничего толком не знал, так проявлялась. Кир никому не рассказывал, но он чувствовал перепады настроения жены, колебания ее эмоционального фона, и его волей-неволей штормило вместе с ней.