Любовь в награду - стр. 39
– Он взял у вас поднос, миссис Фонтейн? – спросила Мэри шепотом, как будто они только что предложили бифштекс чрезмерно разборчивому волку. – Мне как поступить завтра?
Элайза на минуту задумалась.
– Он действительно слишком неприветлив по утрам, – медленно проговорила она, притворяясь, что проявляет мученическое великодушие. – Пожалуй, лучше мне самой подавать ему завтрак.
Ла Вею требовалось слишком много времени на одевание по утрам, поскольку ни одна часть его тела не желала гнуться, как полагается. Если он начинал ускорять этот процесс, ему приходилось делать паузы и напрягаться. Филипп отчаянно бранился, пока не появлялось ощущение, что он готов продолжить.
Труднее всего было надеть сюртук. Впрочем, бриться левой рукой было не легче. Ла Вею и в голову не пришло, что в Эссексе он задержится дольше, чем на две недели, поэтому он даже не подумал о камердинере.
Филипп как-то слышал, как темпераментный кок на его корабле с тоской говорил о жене как о человеке, который «поможет стянуть сапоги». Ла Вей представил себе, как просит об этом Александру Придо, если она станет его женой, и слышит ее заливистый смех. Александра привыкла, что рядом с ней находится целая армия слуг, готовых выполнить любое ее приказание.
Филипп сжал правую руку, которая чаще всего была причиной его гнева и плохого настроения. Подойдя к двери кабинета, он остановился. Что-то там определенно изменилось.
Он осторожно вошел. Сделал всего два шага, а потом медленно, словно во сне, пошел по комнате. Теперь здесь мало что напоминало о нем.
Каждый дюйм поверхности его письменного стола, рамы картин на стенах, замысловатая резьба на стульях и скамеечке для ног, трещинки на ягодицах херувимов на камине – все было протерто от пыли и отполировано. Комната почти вибрировала от чистоты.
Огромный прямоугольник солнечного света лежал на ковре. Гардины явно снимали и выколачивали из занавесей пыль, и теперь они были аккуратно подвязаны золотыми шнурами до бокам от окон. В результате они стали на тон светлее, чем были вчера. Ковер, похоже, был выбит впервые. Коричневые, сливочные и темно-красные завитки снова стали яркими, а ноги ла Вея утонули в ворсе, когда он крался по своему логову, осторожный, как кот.
Филипп ощутил какой-то знакомый аромат – смесь запахов лимона, льняного семени и горящего дерева.
Этот аромат сбивал его с толку, и на мгновение он решил, что все происходит во сне, начиная от хихиканья за дверью спальни и заканчивая сверхъестественно чистым кабинетом. Иногда, во время морских походов, он просыпался с улыбкой на лице и тоже ощущал этот аромат.