Любовь у помешанных - стр. 4

Скверно положение тех странных влюбленных помешанных, которых романисты никогда не могли изобразить, ни даже великий английский поэт, с таким совершенством рисовавший на сцене характеры умалишенных, и которых я назову немыми влюбленными. Это мономаньяки, большей частью целомудренные, которые, не объяснившись с воображаемым возлюбленным существом, претендуют на взаимность. Вот один такой случай.

Фар., происходящий от длинного ряда эпилептиков и маньяков, но тем не менее хороший патриот и работник, проявлял такое скудное развитие чувства общественности, что простоял в одной лавке с двумя мальчиками целый год, не проронив ни слова, так что родители этих мальчиков отняли их оттуда из боязни, чтобы они не онемели. Целомудренный и подверженный продолжительным галлюцинациям, он однажды вообразил, что одна девица, у которой он покупал мыло и масло, влюблена в него. В свою очередь он также влюбился в нее, но так как в нем сочеталась трусость людей целомудренных с трусостью мономаньяков, то он был далек от мысли проявить в словах или жестах свою любовь, а хранил ее в душе и все время опасался, что малейшим движением обнаруживает ее, подобно тому как принимал за взаимность фразы и поступки, не имевшие с любовью ничего общего, например, если она говорила ему: это очень хорошее мыло; возьмите это масло; я вам ручаюсь за доброкачественность. Эти проявления ее страсти он считал такими серьезными, что они, по его мнению, способны были скомпрометировать его честь и честь девушки, и вот по прошествии целого года таких опасных ошибок, как он это называл, он решил завершить свое ухаживание браком и для этой цели попросил руки своей «возлюбленной» в письме столь же загадочном, как и прежнее его ухаживание. Когда бедные женщины открыли наконец глаза и ответили ему, что он фантазирует, он среди бела дня представился матери своей «невесты» с вопросом, желает ли она покончить, и когда та ответила, что ей неизвестно, чтобы у них было что-нибудь общее, он убил ее ножом, прорезав ей печень, и затем спокойный и невозмутимый покинул ее дом и возвратился в Милан. Наша бодрствующая полиция никогда бы и не вздумала ловить его, да никто и не заподозрил бы его в таком преступлении, если бы он сам не явился, чтобы предать себя в руки правосудия; даже после того некоторое время сомневались в его виновности – так безупречно было его прошлое и так неясно проявление его любви. Дело выяснилось лишь после того, как обратились к моей экспертизе, благодаря которой этот психопат, смерти которого публика громко требовала, был переведен из тюрьмы в дом умалишенных, где он написал свою курьезную автобиографию и где, между прочим сказать, он, который был мне обязан жизнью, покушался с куском железа в руках на мою. Я упоминаю об этой частности, которая, по-видимому, должна гораздо более интересовать меня, чем моих читателей, чтобы еще раз показать, что, если здесь непосредственной причиной кажется любовь, она все-таки была лишь толчком, случаем или предлогом для проявления, конечно, в слишком жестокой форме болезни, которая скрывалась в нем уже долгие годы, быть может, со дня рождения.