Любовь, смех и хоботы - стр. 64
На шестом курсе я на спор растворил статую основателя Университета, которая стояла во дворе, и меня отстранили от занятий.
Моё дело разбирали в ректорате и на специальной комиссии, а я сидел в своей комнате один. Наверное, я бы сошёл с ума, если бы Софа, уезжая на практику, не отдала мне свою клетку с солнечными гекконами. Их надо было кормить через каждые три часа и по очереди выставлять на солнце. Я так полюбил этих гекконов, что даже забрал одного себе.
Каким-то чудом мне всё-таки дали диплом, и я стал практикующим алхимиком.
Прошёл год, потом ещё один. Вы считаете? Всего с нашего знакомства с Софой прошло восемь лет.
Софе уже было мало живых ящеров и гекконов, она переключилась на мёртвых. Стала искать в земле кости древних допотопных ящеров. Какие-то из них, по слухам, даже умели летать.
Вместе со студентами Софа плавала по рекам и смотрела, где там эти кости торчат из земли. На все призывы найти себе занятие поумнее не реагировала. Костей, естественно, не находила. Но её такие вещи остановить не могли.
И вот Софа была в очередной экспедиции. Вернулся один из её студентов ‒ побитый, со сломанной рукой. Все зашептались, что Софа, наверное, попала в беду. Строго говоря, спасать Софу ‒ не моя работа, но кроме меня браться за неё никто не спешил.
Я расспросил студента и нашёл Софу в крошечном посёлке на Северной Двине. Точнее ‒ в палаточном лагере, который они построили в трёх верстах от посёлка.
Всё было куда серьёзней, чем я думал. Во-первых, Софа всё-таки нашла своего ящера. Во-вторых, местные почему-то люто её ненавидели. Они говорили ей убираться, и Софа в принципе не прочь была убраться, но только вместе со своими костями. Но кости надо было вывозить на лошадях, а лошадей у Софы было только две, и больше ей не давали. Она приходила к старосте за лошадьми, а староста снова говорил ей убраться, и всё начиналось сызнова.
В-третьих, Софа от этого непонятного сидения буквально на себя стала не похожа. Как будто кто-то украл ту Софу, которую я знал, и вместо неё подсунул эту новую, бледную и печальную.
Что ж, я пошёл в деревню, общаться с местными. Самое время было пустить в ход красноречие. Другого оружия у меня всё равно не было.
Когда вернулся в лагерь через час, Софа смотрела на меня с какой-то глупой надеждой.
‒ Ну что?
‒ Ничего страшного, ‒ сказал я. ‒ Они просто думали, что ты хочешь призвать Вельзевула.
‒ Вельзевула? Ужас какой, почему?
‒ Эта гора у них вроде как нечистым местом считается. Раньше тут жили какие-то шаманы или не знаю, кто. Так что им не нравится, что ты тут копаешь. А недавно в деревне две коровы умерли. Ну, тут уже все о сглазе и порче стали говорить. Знаешь, как это бывает.