Размер шрифта
-
+

Любовь сквозь мрак - стр. 13


Когда я повторила вопрос касательно темы перевода, Эйден замялся. То ли сам не мог сказать, что именно он хочет найти, то ли боялся, что я не пойму. Впрочем, “замялся” – слишком плохо подходило ему. Он просто всё с таким же невозмутимым видом взял паузу и около минуты сверлил меня взглядом.

– Кровь. Всё, что может быть связано с кровью. Рецепты, поверья, легенды. Особенно обращай внимание на магию, замешанную на крови. Алхимия, проклятья, опыты на людях.

Я похолодела. Так ли безопасно находиться рядом с Эйденом? Учитывая, как высоко здесь ценится кровь таких как я. Кто знает, на какую тему он будет защищать свою выпускную работу.

– Не беспокойся. Ценность твоей крови была обнаружена гораздо позже написания этих книг. Вряд ли ты обнаружишь в них что-то, что могло бы касаться тебя напрямую. Мне всего лишь нужно знать истоки. Возможности. И если в самом крайнем случае мне понадобится кровь попаданки, я знаю куда более простой способ достать её, чем использовать тебя для этого и вскрывать тебе вены.

– Почему у вас не изучают латынь, если на ней написано столько книг?

Я поспешила сменить тему, а то от слов про вены в горле встал неприятный комок. Эйден пожал плечами.

– Это мёртвый язык. В нашем мире ею сейчас владеют не больше десятка человек. И они слишком дорожат своими привилегиями, чтобы учить других. Книги есть, а читать их некому. А вот откуда ты её знаешь? Латынь жива в вашем мире?

Я покачала головой.

– Мы учим её в университете. Хотя все книги уже давно переведены.

Его брови на секунду взметнулись вверх. Надо же, я смогла его удивить.

– Значит, у тебя есть образование. Похвально. Сколько же тебе лет?

– Двадцать. Как и тебе, примерно?

– Двадцать три. Академия принимает учащихся исключительно старше семнадцати лет. Значит, в вашем мире все могут читать на латинском?

– Нет, только историки, филологи, юристы и медики. И то не все.

– Медики – это от медицины? Целители, одним словом?

Я кивнула.

– Юристы и филологи?

– Первые занимаются судебными спорами. Вторые – изучают язык и литературу.

Он хмыкнул.

– Довольно бесполезные знания. Языку учат с ранних лет, для чего тратить время на это в университете?

– Чтобы уметь читать на латыни!

Хоть я и сама считала, что филологический факультет выпускает не таких ценных и востребованных сейчас специалистов, как технические факультеты, но презрительный тон заставил чересчур громко и с вызовом бросить последнюю фразу.

– То есть ты из филологов. Ясно.

Он вернулся к своим занятиям, а я вновь уткнулась в книгу. Внутри кипела обида, хоть я и понимала, что обижаться особо не на что. Я и сама выбрала филфак в том числе по причине “легче поступить”. На первом месте стояла любовь к чтению, на втором – не такой высокий конкурс, как на престижных факультетах, и только на третьем – желание в будущем связать свою жизнь с окололитературной темой. Стать журналистом или работать в издательстве. В семнадцать лет сложно однозначно сказать, кем ты хочешь быть. Порой люди и в тридцать, и в сорок лет с трудом отвечают на этот вопрос. Что уж говорить о вчерашних школьниках.

Страница 13