Размер шрифта
-
+

Любовь по сценарию - стр. 3

Первым серьёзным разочарованием стал полный разрыв отношений со всеми одноклассниками без исключения. Когда оканчивала школу, мне казалось, что таких друзей мне уже не найти; я помню, как на репетиции выпускного мы со Светкой рыдали в обнимку оттого, что больше не будем сидеть за одной партой и участвовать в жизни любимой школы. В тот день мы пообещали друг другу всегда поддерживать контакт и заранее оповещать, если вдруг поменяем номера телефонов или место жительства. Но реальность оказалась гораздо прозаичнее: до меня дошло, что на деле друзьями мы никогда и не были. Постепенно мы перестали созваниваться, а через четыре месяца с начала первого курса все те, кого я гордо называла друзьями, удалили меня из друзей даже в соцсетях. Поначалу было обидно, но после пришло осознание, что нас, по сути, ничто и не связывало, кроме уроков и домашнего задания.

На первом курсе универа я получила ещё один ценный урок.

Я всё ещё была наивной, всё ещё верила, что все люди такие же, как и я – открытые, честные, готовые в любую минуту прийти на помощь; мне казалось, что здесь, в СмолГУ, у меня будет ещё больше друзей – причём настоящих, а не картонных. Я была приветлива со всеми, кто ко мне обращался, и некоторые этим бессовестно пользовались: я делала домашку за парочку своих одногруппниц, просила старосту не отмечать их, когда они прогуливали, была носильщиком во время походов по магазинам... Какой талант надо иметь, чтоб так грамотно промывать людям мозги: я ведь даже не догадывалась, что меня на самом деле используют! Это позже выяснилось, что я была их «подругой» лишь для того, чтобы за мой счёт получать оценки и выгоднее смотреться на моём фоне, хотя лично я себя серой мышью не считала – но на вкус и цвет фломастеры разные.

Зато теперь я ещё раз граблями по голове не получу, ибо на ней каска.

– Господи, Паша, ну что ты себе думаешь?! – Вздрагиваю от маминого голоса, в котором сквозит осуждение. – Я ведь вся извелась! Мы же на автобус опоздаем!

– Не паникуй, женщина, всё под контролем, – папа с улыбкой подхватывает обе мои сумки, на что мама недовольно хмурится. – Сейчас быстренько доставим Мишаню до остановки – и быстренько соберёмся к Макаровым на новоселье: они вчера переехали.

О-о, моё имя – это вообще отдельная история, которая начинается с банального: папа всем сердцем желал иметь сына. Когда мама ещё только забеременела мной, он почему-то твёрдо решил, что это будет мальчик, которому родитель и имя выбрал соответствующее – Михаил. Мама сначала хотела сделать УЗИ, чтобы знать наверняка, а после решила, что так даже веселее – оставаться в неведении. Зато после моего рождения она несколько дней не могла без смеха смотреть на выражение лица папы всякий раз, как он приходил к ней в палату. Правда, она рассказывала, что он некоторое время жутко на меня обижался и называл предательницей, потому что в итоге родилась девочка. Но упрямства ему не занимать, и, пока мама звала меня Манюней, папа продолжал называть Мишаней – оправдывая это тем, что всё равно созвучно. Я, когда подросла, сначала возмущалась, а потом привыкла настолько, что даже в университете при первой встрече с одногруппниками представлялась именно мужской версией своего имени.

Страница 3