Любовь пахнет понедельником - стр. 9
– А я смотрю, ты никуда не спешишь. После вчерашнего захотелось провести еще немного времени со мной? – Илья Александрович понимал, что Ева уже не была пьяна, но она была, как и в тот раз, одна, без друзей и выглядела по-прежнему мило и наивно. – Так вот, почему енот, – добавил он, взглядом указывая на шапочку, которую Ева сжимала в руке так, что костяшки пальцев побелели.
Про себя он отметил, что сходство между Евой и его давней знакомой, девушкой, о которой он думал многие годы, было феноменальным. Им нравились даже одни и те же животные. Эти чертовы еноты. Ева не улыбалась, но он был уверен, что ее улыбка была бы такой же обезоруживающей. Он бы все отдал, чтобы еще раз увидеть эту улыбку.
– Я не понимаю, о чем вы, – она начинала паниковать, без алкоголя она уже не была такой смелой.
– Да брось, все ты понимаешь, сама же вчера так и льнула ко мне. Я не против продолжить наше знакомство, но не думай, что у тебя от этого будут хоть какие-то поблажки, хотя… – Он оглядел Еву с ног до головы и облизнулся. – Зависит от того, насколько хорошо ты будешь стараться и проявлять активность, если ты понимаешь, о чем я, – улыбнулся он.
– Вам не кажется, что вы ведете себя очень непедагогично. Что говорит этический кодекс о романах со студентками?
Еве стало очень мерзко и некомфортно, единственное, чего ей сейчас хотелось, это покинуть эту аудиторию, эту кафедру, желательно навсегда. Ей хотелось бежать, но она была не в силах даже шелохнуться. Ева оказалась в цепких лапах страха, и никак не могла из них выбраться. Мысли в ее голове путались, паника накатывала, это была ошибка, фатальная ошибка, не стоило покидать столик, за которым сидели ее друзья. Ей показалось, что она начала дрожать.
– Да ладно, чего ты, никто тут тебя ни к чему не склоняет, я говорю исключительно об учебном процессе, – он заметил, что Ева дрожит, ему понравилось, что она была напугана, ее глаза округлились и стали еще больше, как и сходство между ней и его старой одноклассницей. – И не стоит тебе меня бояться, я же не укушу тебя, – на его губах появилась полузловещая, полусальная ухмылка. – Ну если ты сама этого не попросишь.
Ева думала, что это послужит ей уроком на всю жизнь – не напиваться в клубах. Она уже мысленно зареклась не пить больше ничего крепче кефира или кваса. Кумыс, тан и айран табу тоже обошло стороной, хотя она никогда раньше их даже и не пробовала. Она судорожно вспоминала приемы самообороны, но ничего в голову ей не лезло, там был только белый шум, через который пробивались их стоны и вспышки цвета.