Любовь неукротимая - стр. 24
Ах да. Когда он со страшной силой сбил ее на пол. Голый и мокрый, если верить Аллену. И, скорее всего, это правда – стоит лишь взглянуть, как пылают щеки Пенелопы.
– Вероятно, ты забыл это, Габриэль, но я помню. Ты узнал меня. И позвал по имени, несмотря на приступ безумия. Ты обнял меня и молил о помощи. И ты хочешь, чтобы я после этого просто ушла?
Господи… Габриэль приложил ладони к лицу, как в детстве, желая спрятаться за ними. Навсегда. Или по крайней мере пока она не уедет домой. Увы, это невозможно. Габриэль опустил руки и тяжело вздохнул, стараясь успокоиться. Но вздох получился похожим на злобную усмешку. После стольких лет несбыточных мечтаний Габриэль все-таки побывал в объятиях Пенелопы, обнаженным – и ничего не помнил. Среди всех ужасов последнего времени не найти ничего более жестокого.
Эта мысль вызвала у Габриэля вспышку смеха. И вовсе не веселого: да и непонятно было, уместнее сейчас плакать или смеяться.
– Габриэль?
Пенелопа выглядела напуганной, но от этого Габриэлю почему-то стало еще смешнее – и на этот раз он смеялся искренне. Скорее всего теперь он ей кажется совершенно безумным, но он ничего не мог с этим поделать. Черт, смеяться так приятно!
Губы Пенелопы изогнулись в робкой улыбке. Сейчас она улыбалась совсем как тогда, в гостиной Мантонов в Лондоне, когда смеялась над очередной шуткой Габриэля, пророненной в одной из их многочисленных бесед: они проводили вместе много времени, когда она была замужем. Благодаря этому Габриэль вновь почувствовал себя прежним, а ведь он совсем забыл, каково это.
Он уже знал, что не заставит ее уехать сегодня. Завтра – кто знает, но не сегодня. В конце концов, уже слишком поздно. Она видела, каким он стал, и нечто худшее представить себе трудно.
– Я сдаюсь, Пен. – Габриэль поднял вверх руки. – Сдаюсь. Потом разберемся, как быть дальше. – Он подошел к столу и отодвинул для нее стул. – Теперь я просто хочу поужинать с тобой. Как прежде.
Пенелопа взглянула на предложенный стул и на секунду задумалась. Однако сочла за лучшее быстро сесть, пока Габриэль не передумал. Поначалу ей казалось, что он хочет ее выгнать. Она сомневалась, что сможет помешать ему в этом – да и мистер Аллен был бы рад поскорее избавиться от непрошеной гостьи. В таком случае Пенелопе, наверное, пришлось бы просить семью Габриэля убедить его увидеться с ней, но она не сомневалась, что силой никогда не достичь положительного результата. Она сможет помочь, только если он сам захочет этого. Такой была основа ее метода лечения. Стараясь понять особенности душевных заболеваний, Пенелопа нашла много абсолютно противоположных способов лечения, и каждый с точки зрения того или иного врача являлся лучшим для пациента. Кто-то говорил, что корень этой проблемы заложен в физиологии человека, а кто-то – в душе. А между этими крайностями – мириады иных теорий.