Любовь на контрасте - стр. 31
«Я даже помыслить не мог, что Алекс на сие деяние сподобится. Брат пришел к вечере. Он в очередной раз проигрался. В этот раз я отказался ему помогать. В сердцах мы поругались, и он ушел. А утром я обнаружил, что из сейфовой шкатулки исчезло «Соколиное око» и деньги. В ней замок с секретом, только члены семьи могли ее открыть…»
На этих словах запись обрывалась. Видимо, у Матвея Никитовича не нашлось сил писать дальше о преступлении брата.
– Он не стал афишировать пропажу бриллианта, – продолжил свой рассказ Матвей. – Пытался найти Александра, но тот как в воду канул. Удалось только установить, что с долгами брат все-таки расплатился. А потом грянула революция. Прадед покинул с семьей уже бывшую Российскую империю.
– Как его выпустили? – удивилась Элла. – Если он действительно был близок к императору…
– Связи всегда творят чудеса, – хмыкнул Матвей. – Даже в такие времена.
Почему-то в этот момент княжеский потомок казался совсем другим – старше, серьезнее, благороднее. Элла в очередной раз задумалась над тем, что в их мире каждый носит маски… И непонятно, что же там, в настоящем человеке, за ней.
– И все? Больше никакой информации о бриллианте нигде не мелькало? – уточнила Элла. С такими данными «Соколиное око» практически нереально найти. Александр Рокотов мог увезти его куда угодно. Спрятать, продать, потерять…
– Было письмо от Александра. Сейчас уже сложно сказать, как ему удалось выслать письмо за границу брату. Оно в ужасном состоянии, гораздо худшем, чем дневники. Смотри, – и Матвей протянул другие листки.
Это письмо Элла читала гораздо дольше. Похоже, по сравнению с братом, у Матвея Никитовича был практически образцовый почерк. Александру же, наверное, стоило поработать в медицинской сфере…
Каялся младший Рокотов в письме долго. Только потом перешел к рассказу. Спасти «Соколиное око» от Временного правительства, а потом и коммунистов Александр смог. А вот вывести его за границу и вернуть брату – нет.
«Я спрятал «око» в родовой усадьбе крестного, в *** (слово затерто) час* (буквы затерты). Помнишь, детьми мы с Димитрием там играли? Я болен и слаб и вряд ли выживу, но верю, ты вернешь «Око» домой. Ты всегда был сильней и благороднее, брат…»
Такими строками Александр закончил свое письмо. А Элла, к собственному изумлению, осознала, что текст слегка расплылся – покаянное письмо младшего Рокотова почему-то вызвало комок в горле и влагу на глазах. «Ты всегда был сильней и благороднее, брат…». Последнее предложение словно набатом отдавалось в мозгу. Оно было куда важнее всех предыдущих строк покаяний. Это было признание. Признание собственной слабости, которая привела к таким печальным последствиям.