Любовь как улика - стр. 4
– И вы не беспокоились?
– Нет, – вздохнула она.
– А если бы ваш муж вернулся, кто бы открыл ему дверь?
– Он сам. У Бори был ключ.
– Где сейчас его машина?
– В гараже.
– Он что же, поехал в ресторан на автобусе?
– Почему на автобусе? – удивилась Катя. – Он заказал такси.
– А обратно его тоже должно было привезти такси?
– Да.
– Екатерина Валентиновна, вы не помните, ваш муж заказывал такси заранее?
– Да, заранее.
– Вы не знаете номер такси?
– Он должен был быть в записной Бориной книжке.
– Может, вы припомните хотя бы название компании, в которой было заказано такси?
– Да. Муж всегда пользовался услугами одной и той же компании – «Олений бег».
«Хоть что-то», – подумал Наполеонов и спросил:
– Правильно ли я понял вас, Екатерина Валентиновна, что на вечеринке, на которую отправился ваш муж, были только его коллеги?
– Скорее всего, да, – не слишком уверенно ответила Катя, и Наполеонов пометил себе – опрос коллег Гусарова.
– Скажите, моего мужа застрелили? – донёсся до Наполеонова голос жены убитого.
– С чего вы взяли? – удивился он.
– Но там, – она указала на застывшую лужицу тёмной крови.
– Нет, его ударили по голове железным прутом.
– О господи! – вырвалось у неё.
– Екатерина Валентиновна, вам нужно вернуться домой. Гаврилов! – обратился он к участковому. – Проводите, пожалуйста, женщину домой.
Катя покорно оперлась на руку участкового, и они вошли в подъезд. Наполеонов тем временем посмотрел им вслед и подумал: «Я, кажется, сейчас засну на ходу. Как это там, в детском стишке Агнии Барто:
А подо мной качается земля, и глаза сами собой закрываются. Как хорошо было быть маленьким». Но он тут же превозмог усталость и нашёл в себе силы поддразнить самого себя: «Вот от таких мыслей я и не вырос большим. Ладно, как-нибудь перебьюсь».
Участковый проводил жену Гусарова до двери и спросил, не надо ли позвонить кому-то из родственников.
– Спасибо, я сама, – ответила она.
Оставшись одна дома, Катя долго не могла прийти в себя. А потом позвонила дочери мужа от первого брака и рассказала о случившемся.
Так получилось, что дочь Гусарова Ариадна Борисовна Незвецкая была на десять лет старше Кати и воспринимала её скорее как младшую сестру, чем как мачеху.
– Катя, не плачь, – сказала Ариадна Борисовна.
– Я не плачу.
И тут Ариадне пришло в голову, что поплакать как раз Кате и не мешает. Незвецкая вспомнила способность Екатерины в сложных жизненных ситуациях впадать в заторможенное состояние и превращаться в сомнамбулу. Она считала, что эта эмоциональная особенность мачехи не доведёт её до добра.