Любовь к родителям - стр. 3
– А кем работал, пока был жив?
– Ночным сторожем.
– На каком заводе?
– На совместном с немцами.
"Ну, тогда он, наверное, был шпионом, и Фарбера нужно выгнать из комсомола как шпионского сына", – решили комсомольцы. Все стали рассказывать разные случаи про шпионов и их детей. Общее мнение сходилось к тому, что одного выявили. Когда все накричались, встал Юрий Жуков, молодой, а впоследствии известный журналист, и сказал, что не все же, кто работал на совместных предприятиях, были шпионами. Все опять стали кричать, но тон собрания изменился, и решили объявить выговор. С этим решением мой отец был внутренне согласен, ведь как напряжена была международная обстановка.
Однако райком комсомола такое решение не утвердил, как несоответствующее тяжести проступка, и послал в горком предложение исключить Фарбера из комсомола. В горком отец поехал вместе с секретарем комсомольской организации, но даже не заходил в кабинет, ждал за дверью. Секретарь вышел оттуда, позвал отца за собой и на улице сказал ему: "Утвердили выговор".
Отцу объявили выговор и понизили зарплату, но он, дитя своего времени, приняв самое мягкое из возможных наказаний, не был удовлетворен. "Как же так, – рассуждал отец. – "Комсомольская правда" и горком оказались едины в своем мнении, а райком хотел честного комсомольца исключить, не считаясь с мнением первичной организации. Наверное, в райкоме засели контрреволюционеры, и их надо вывести на чистую воду". Эти свои мысли отец высказывал вслух в общественных местах, однако то ли отец сам испугался двинуть дело, то ли ему отсоветовал умный секретарь, я из рассказа отца не понял, но история на этом заканчивается. А рассказывал мне ее отец один раз в жизни, и потом ни на какие вопросы не отвечал.
Так что мой отец был вполне молодым человеком конца тридцатых годов. Он носил галстук с большим узлом, большие наручные часы и очки в круглой металлической оправе, был спортсменом-разрядником, даже участвовал в Спартакиаде народов СССР, писал статьи и встречался с девушками. В армию его не призывали – он был единственным кормильцем матери и младшего брата.
Когда брат повзрослел, отца взяли в армию и привезли в Карелию. Однако тут же хотели отправить назад – на месте показалось, что четыре диоптрия для солдата много. Последнюю подпись под документами отец должен был перед отъездом получить у какого-то замполита или комиссара. Тот посмотрел отцовы документы и сказал:
– Куда ты поедешь? Война все равно будет. Тут тебя научат и сделают солдатом, а там пошлют необученного воевать, и погибнешь просто так. Будешь служить.