Любовь к деньгам и другие яды. Исповедь адвоката - стр. 6
Покажите мне, чему удивляется человек, и я скажу вам, кто он.
Подождите. Стойте. Не то. Я не то сказал, это все не важно…
Я хотел сказать, что…
ОДНА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Есть хочется. И жить!
В конце концов, это несправедливо – умирать…
ОДНА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
… на голодный желудок…
Не то, все не то… Время уходит и… А вот! Вспомнил!
Прости меня, Господи!
Прости за то, что и у меня не нашлось более важного вопроса, чем этот:
ОДНА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Почему я?!
ВЫСТРЕЛ.
Начало
Я приехал в Москву поездом, потому что боюсь летать на самолетах. Наверное, начинать детективную историю (а это, скорее всего, именно она) с признания в том, что главный герой до потных ладошек боится летать, не очень правильно с точки зрения законов жанра. Да и черт с ними, с законами. Вся эта история – один сплошной упрек законам, а с ними – законодателям, чиновникам и прочим служителям старой девы Фемиды, под конец жизни окончательно забронзовевшей от хронического недостатка любви.
Этот упрек адресован и лично мне.
В свое оправдание могу сказать лишь, что понятия не имел о том, что буду адвокатом: родители планировали меня музыкантом.
Я окончил музыкальную школу и поступил в музыкальное училище на факультет «Теория музыки», которое и окончил с отличием, получив квалификацию преподавателя музыки в специализированных музыкальных школах.
К тому времени я очень твердо решил оставить музыку. Если верить Бетховену, музыка – язык Создателя, и в этом случае святая обязанность каждого, кто не может говорить на нем с должной страстью и самоотречением, – замолчать.
Родители были против. Родительская любовь – страшная сила, способная, опережая время, строить на песке гигантские замки своих надежд, и ничто так не оскорбляет ее, как наше нежелание жить в них.
Однако мое решение стать адвокатом – третьей, по родительской шкале полезности, профессией в мире после музыканта и врача – несколько примирило семью с моим непослушанием.
С благословения семейства я поступил в университет на факультет с гаррипоттеровским названием «Правоведение», которое и окончил, став «правоведом».
А потом, попрощавшись с родными, купил билет на поезд до Москвы.
Приезд
Хорошо в вагоне. В поезде ты всегда немножко дома. На тебя снисходит осознание спокойного, добродушного превосходства над окружающим миром. Ты – избранный.
Ты знаешь свое будущее на много часов вперед, и настоящее уже не несет в себе той беспокойной неопределенности, что легко читается в глазах людей, беспорядочно движущихся в броуновском привокзальном хаосе.
Вот ты, в сто первый раз проверив деньги и документы, выходишь из мягкой тишины вагона на перрон поцеловать родных и окунуться в перронную лихорадку.