Любовь и страсть Сухово-Кобылина. Трагедия великого драматурга - стр. 20

. Работали гризетки главным образом цветочницами, модистками и белошвейками и, владея ремеслом, в этом городе выжили. И не просто выжили, а стали одним из примечательных типов блистательного Парижа. У этих барышень водились деньги, поэтому они следили за собой и старались хорошо одеваться. Какое-никакое образование у них тоже было. А хорошим манерам и многому другому они учились в общении с дамами из высшего общества, за обслуживание которых, собственно, и получали свои деньги.

Незнакомка сидела за столиком с пожилой дамой, унылой подругой-наставницей или родственницей-дуэньей, без которой молодым и одиноким особам нельзя было без урона для репутации появляться в общественных местах такого рода. Чрезвычайно привлекательная внешне: белокурая, голубоглазая, стройная, хорошо сложенная, со вкусом одетая, – девушка, разумеется, появилась здесь в поисках богатого покровителя. На фоне живых и пикантных, но чернявых, дурно сложенных француженок она казалась лебедем в вороньей стае.

Возможно, это был ее дебют подобного рода.

Много лет спустя сам Сухово-Кобылин рассказал об этой встрече В.М. Дорошевичу, который тогда же изложил это воспоминание в печати: «Дело происходило при крепостном праве. В одном из парижских ресторанов сидел молодой человек, богатый русский помещик А.В. Сухово-Кобылин, и допивал, быть может, не первую бутылку шампанского. Он был в первый раз в Париже, не имел никого знакомых, скучал. Вблизи сидели две француженки: старуха и молодая, удивительной красоты, по-видимому, родственницы. Молодому скучающему помещику пришла в голову мысль завязать знакомство. Он подошел с бокалом к их столу, представился и после тысячи извинений предложил тост: “Позвольте мне, чужестранцу, в вашем лице предложить тост за французских женщин”. В то “отжитое время” “русские бояре” имели репутацию. Тост был принят благосклонно, француженки выразили желание чокнуться, было спрошено вино, Сухово-Кобылин присел к их столу, и завязался разговор. Молодая француженка жаловалась, что она не может найти занятий. “Поезжайте для этого в Россию. Вы найдете себе отличное место. Хотите, я вам дам даже рекомендацию. Я знаю в Петербурге лучшую портниху Андрие, первую – у нее всегда шьет моя родня. Она меня знает отлично. Хотите, я вам напишу к ней рекомендательное письмо?” Сухово-Кобылин тут же в ресторане написал рекомендацию молодой женщине…»

Так довольно прозаично описал драматург свое давнее знакомство с той, которая стала любовью всей его жизни.

Девушка, которую звали Луиза Симон-Деманш, действительно оказалась модисткой. Все ее состояние составлял небольшой гардероб с недорогими туалетами, 400 франков наличностью и скромное жилище.