Любовь и страсть Сухово-Кобылина. Трагедия великого драматурга - стр. 16

А. Салиас де Турнемир

С братом графиня Елизавета оставалась всю жизнь в натянутых отношениях – не могла простить полученные тумаки и разбитую любовь – и отзывалась о нем в большинстве случаев критически.

Семейная жизнь Елизаветы не задалась – муж отличался характером пренеприятнейшим. По ее словам, он, «начав дуться на нее на первой неделе Великого поста, кончал только в Светлое Воскресение». Таким уж нравом наградила его судьба. Но во многом Лиза винила родных. Граф Анри, по настоянию ее отца названный русским именем Андрей, получив солидное приданое в 80 тысяч рублей серебром (четверть миллиона на кредитные билеты), решил в Москве заняться коммерцией. Он вложил средства в производство шампанских вин, обзавелся выписанными из-за рубежа специалистами, открыл магазин. Но дело не пошло: возможно, наши крымские сорта винограда не подходили для этого типа игристого напитка, или какая-то другая причина не позволяла развернуться затее. В результате приданое Елизаветы Васильевны исчезло, а муж после дуэли с таким же пустым человеком сбежал за границу, подальше от гнева грозного шурина. В утешение семье остались две малолетние графини и граф де Турнемир, дети соломенной вдовы Елизаветы. Александр Васильевич, распоряжавшийся всем достоянием рода, отказался выдать сестре дополнительные средства к существованию, полагая, что свою часть наследства она уже получила в виде приданого.

Но нет худа без добра. Графиня Елизавета, имевшая писательский дар, вынуждена была зарабатывать на жизнь литературным трудом и на этом поприще сделала себе довольно громкое имя.

История с сестрой не помешала Сухово-Кобылину успешно продолжить занятия в университете. Он, аристократ благороднейших кровей, презирал «веселое товарищество, не справляющееся ни о роде, ни о племени, ни о богатстве, ни о знатности», демократическое равенство как идея было ему глубоко отвратительно. Безразличен он был и к обычным студенческим забавам – массовому срыву лекций неугодного профессора, вольнодумию. Все студенты обязаны были носить студенческие мундиры – и все старались поскорее избавиться от них. Все, кроме Александра. Он носил форменную одежду отменного качества, выгодно подчеркивающую его породистую стать. Этот студент не относился к учащемуся «планктону», для сознания которого университетские знания были вообще недосягаемы. Он учился с большим интересом, даже азартом. «В математическом отделении Московского университета, – писал Сухово-Кобылин в одном из поздних писем, – получил я те основы научного образования, которое… составляет все истинное, т. е. непреходящее содержание моей жизни». Университетский приятель Константин Аксаков звал Александра «безумствующим математиком» за привычку самые тонкие материи выводить в математических формулах.