Любовь и пустота. Мистический любовный роман - стр. 34
Не говоря больше ни слова, я подвинула Аньке миску с холодной картошкой. Сначала она взяла самую маленькую, но вернула ее назад.
– Не могу, тошнит меня.
В эту ночь мы спали вместе. Только это не я забралась под одеяло к Аньке, а она ко мне пришла. Я проснулась, когда пружины прогнулись под ее коленкой, и она приподняла мое одеяло. Но я не подала вида. Пусть думает, что я сплю. Так лучше. Она прижалась к моей спине, обняв меня одной рукой. Эта поза всегда была моей любимой – только это я любила нырнуть к ней под одеяло и вот так прижаться. Но сейчас получалось, что мы поменялись ролями. Сквозь ночную рубашку я почувствовала ее живот и сжала кулаки. Там возникало, происходило чудо. А тут эта война… Нет, все-таки Иван должен узнать, должен. Это несправедливо, если она будет справляться с этой ношей сама, как та «лапочка Света», о которой никому, кроме меня, неизвестно. Я не хотела, чтобы на свете появилась еще одна «лапочка» для Ивана, и тем более, чтобы оказалась ею моя сестра. Прижимаясь к моему затылку мокрой щекой, Анька наконец-то заснула. Но я до самого рассвета не сомкнула глаз. Я вынашивала план. Свой план. Вопреки желаниям сестры. Я не буду ее слушаться. Всем известно, что влюбленные – как помешанные, что у них с головой определенно не в порядке. Так зачем же спрашивать ее мнение? Почему мне следует руководствоваться ее соображениями? Какая может быть логика у влюбленной, да еще во время токсикоза? Нет уж, больше сестру защищать некому. Все будет так, как решу я!
Выскользнув из-под одеяла в то время, когда она еще спала, и быстро одевшись, я пробралась на кухню. Зачерпнула кружкой воды в ведре – и осушила ее залпом. Это вместо завтрака. Должно хватить. Я вышла из дома, повернула направо, на тропинку, ведущую в лес, и быстро зашагала по ней вглубь. Сейчас Анька проснется и, конечно, потащится к клубу провожать своего любимого Ивана. Наверное, будет там прилюдно плакать. Пусть. Меня там не будет.
Я поставила перед собой совсем не сказочную задачу, так что мимо Марьянки, Феклы и других моих хвойно-смоляных друзей я промчалась на всех порах, только мельком взглянув. Мое детство навечно останется в этом лесу, с ними. Я тогда уже понимала эту очевидную истину. Лес благоухал влажным летним утром. Аромат сосен смешивался с еле-еле различаемым запахом росы. Лучи восходящего дня не успели высушить ее. Если нагнуться вот к этой травинке, просачивающейся сквозь сосновый ковер, можно слизнуть росинку. Я еще помнила, что роса здесь тоже имеет сосновый вкус, который долго потом держится на языке. Но сейчас мне было не до травы и не до росинок. Я спешила к школе. Дорога была для меня привычная, а лес – родным домом. Я должна была успеть к временному призывному пункту!