Любовь и пустота. Мистический любовный роман - стр. 22
– Эй, – трясет меня сестра. – Ты что это?
– Ты пришла? – плачу я. – А где она? Где мать?
– Какая мать? – шепчет она. – Ты в своем ли уме? Нет ее. Умерла она.
И только тут я понимаю, что это был сон. Я в своей кровати. Сквозь нашу старенькую тюлевую занавеску виден месяц. «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана», – ни с того ни с сего приходит на ум. А Анька прижимает меня к себе крепко-крепко.
– Успокойся, Дашенька, – вдруг все понимает она. – Это был только сон. Только сон. Я с тобой.
Но меня еще долго трясет. Я боюсь заснуть. Даже когда сестра уже давно посапывает рядом, я все пытаюсь прижаться к ней посильнее. Мне кажется, что чем ближе я к ней, тем сохранней.
На следующий день по дороге из школы я вполне равнодушным тоном решаю спросить Лену:
– А помнишь, ты говорила вчера про какое-то колдовство. Я, конечно, в это не верю, но все же…
– Конечно! – усмехнулась она.
– Просто любопытно, тебе баба Зина, случайно, не говорила, в чем заключалось то самое проклятие?
– Говорила когда-то, – замялась Ленка, – да я маленькая была… Так что ничегошеньки не запомнила. Знаешь, что-то там было про любовь да страдания.
– Ну что же, это немного. Даже в песнях поется, что любовь и страдания часто случаются вместе. Разве ты не слышала? Все проходят через несчастную любовь! Без исключений! Так что грош цена такому колдовству.
– Вот, еще вспомнила, – продолжила она, не реагируя на мои слова. – Было что-то про один раз в жизни.
– Что «один раз в жизни»? Что именно? – с деланным равнодушием переспросила я.
– Не помню.
Мы шли по тропинке. Мои сосны хранили молчание, только потемнело в лесу на мгновение. А может быть, мне это только показалось.
Глава 5. Дорогой и любимый
Шли дни, недели, месяцы. В нашей жизни ничего не менялось. Но на душе у меня было неспокойно. Все чаще я напрашивалась в клуб вместе с Аней. Нехотя брала она меня с собой. Постепенно я привыкала к самодеятельности. То ли я сама осознала, что на дирижера тоже надо смотреть, то ли Анютка сделала свои выводы и не забывала мне время от времени улыбнуться, но она больше не казалась так уж сильно зацикленной на своем руководителе. В перерывах она даже подходила, чтобы потрепать меня по голове – хотела, видимо, быть (или казаться?) идеальной сестрой.
– Что, снова привела с собой контролирующий орган? – спрашивал, бывало, Иван.
Аня хохотала, а я не могла простить таких шуток и долго на него дулась.
– Даш, не обращай внимания, – успокаивал меня один из участников хора Петька-отличник. – Он не со зла. Просто он массовик-затейник, вот и шутит.